Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

Прибежавший воин схватил раненого и поволок его к замку. Несчастный застонал от боли.

— Остановитесь! — закричал Филип. Они на мгновение замерли, посмотрели на него и, захохотав, снова принялись тянуть горожанина.

Филип вновь окрикнул их, но они не обращали на него внимания. Бессильный что-либо сделать, он стоял и глядел им вслед. Из дома вышел еще один воин в длинной шубе с серебряными тарелками под мышкой. Джейк увидел награбленное.

— Это дома богачей, — заявил он своему товарищу. — Надо бы наведаться в них. Посмотрим, какая будет добыча.

Они подошли к запертой двери каменного дома и принялись взламывать ее своими секирами.

Филип чувствовал свою бесполезность, но мириться с этим не собирался. Однако Господь наделил его духовным саном не для того, чтобы он защищал имущество богачей, а посему, оставив Джейка и его компаньонов, Филип поспешил к Западным воротам. По улице бежало все больше и больше воинов. Среди них встречались и низкорослые темноволосые варвары с раскрашенными лицами, одетые в овечьи шкуры и вооруженные дубинами. Это были дикари-валлийцы, догадался Филип и устыдился, что он тоже был родом из Уэльса. Прислонившись к стене дома, он старался оставаться незамеченным.

Из стоявшего неподалеку каменного дома вывалились два верзилы, таща за ноги седобородого старика в ермолке. Один из них приставил к его горлу нож и заорал:

— Ну, евреи, говори, где деньги?

— У меня нет денег, — пробормотал старик.

«В это никто не поверит», — подумал Филип. Богатство линкольнских евреев всем известно, да и жил этот человек в каменном доме.

Еще один негодяй выволок за волосы средних лет женщину, очевидно, жену еврея.

Тот, что грозил седобородому ножом, снова заорал:

— Рассказывай, где деньги, а не то мой меч будет торчать у нее между ног. — Он задрал женщине юбку, выставив напоказ покрытый седеющими волосами лобок, и ткнул ей в пах длинным кинжалом.

Филип уже готов был вмешаться, но старик тут же сдался.

— Не трогайте ее, — взмолился он. — Деньги за домом. Они зарыты в саду под кладкой дров. Пожалуйста, отпустите ее!

Все трое кинулись к дому, а женщина помогла старику подняться на ноги. По узкой улице загрохотал отряд конников, и Филип бросился прочь с дороги. Когда он снова высунулся на улицу, евреи уже исчезли.

Но навстречу приору бежал со всех ног, спасаясь от трех преследовавших его валлийцев, юноша в латах. Они догнали его, как раз когда он поравнялся с Филипом. Меч одного из валлийцев скользнул по ноге юноши. Рана была не глубокая, но достаточная для того, чтобы беглец споткнулся и кубарем полетел на землю. Другой преследователь остановился над распростертым человеком и схватился поудобней за свою секиру.

С замирающим сердцем Филип шагнул им навстречу и возопил:

— Прекрати!

Валлиец поднял секиру.

Филип бросился к нему.

Боевой топор уже опускался на свою жертву, когда в последнее мгновение Филип толкнул валлийца. Лезвие секиры со звоном ударилось о булыжную мостовую в нескольких дюймах от головы юноши. Нападавший в изумлении вытаращился на приора. Филип смотрел ему прямо в глаза, стараясь не дрожать и тщетно пытаясь вспомнить одно-два слова по-валлийски. Однако двое других негодяев быстро опомнились, и один из них сбил Филипа с ног. Тот растянулся на земле, и когда пришел в себя, то понял, что, возможно, это спасло ему жизнь, ибо о нем уже все позабыли и были заняты тем, что с невероятной жестокостью приканчивали несчастного юношу. Филип кое-как встал, но было уже поздно: их дубины и топоры с глухими ударами молотили бездыханное тело. Устремив взор к небесам, Филип гневно воскликнул:

— Господи, если я не в силах спасти ни единой человеческой жизни, зачем Ты послал меня сюда?

И, словно в ответ, из стоявшего неподалеку дома до него донесся истошный вопль. Этот дом, построенный из камня и дерева, был не таким дорогим, как те, что стояли по соседству. Филип вбежал в распахнутую дверь. Здесь были две комнаты, соединенные между собой проходом в форме арки. Пол застелен соломой. В углу жалась смертельно напуганная женщина с двумя младенцами. Посередине, напротив лысого человечка, находились три вооруженных до зубов головореза. На полу лежала девушка лет восемнадцати. Ее одежда была разодрана в клочья, и один из негодяев, встав коленями на грудь девушки, пытался раздвинуть ей ноги. Когда Филип вошел, лысый, бывший, очевидно, ее отцом, кинулся на одного из воинов. Тот оттолкнул его и, выхватив меч, пырнул несчастного в живот. Забившаяся в угол женщина душераздирающе завизжала.

— Остановитесь! — прокричал им Филип.

Они уставились на него как на сумасшедшего.

— Если вы сделаете это, всех вас будут ждать муки ада! — властным голосом проговорил он.

Тот негодяй, что убил отца, вновь поднял меч, собираясь расправиться и с Филипом.

— Подожди, — сказал ему державший ноги девушки воин, — Ты кто такой, монах?

— Я Филип из Гуинедда, приор Кингсбриджский, и я приказываю вам именем Господа Бога отпустить девушку, если вас заботит бессмертие ваших заблудших душ!

— А-а, приор… Я так и думал. За него можно получить выкуп.

Убийца отца девушки вложил меч в ножны и гаркнул:

— А ну марш в угол — к бабе! Ты ведь и сам как баба.

— Не смей прикасаться к монашеским одеждам! — Филип старался, чтобы его слова звучали грозно, но он и сам слышал в своем голосе нотки отчаяния.

— Отведи его в замок, Джон, — сказал тот, что держал девушку. Похоже, он был у них главным.

— Да пошел ты к черту, — огрызнулся Джон. — Сначала я хочу позабавиться с девкой. — Он схватил Филипа за руки и, прежде чем тот успел что-либо сделать, швырнул его в угол. Филип растянулся на полу рядом с женщиной.

Негодяй, которого звали Джоном, задрал перед своей туники и повалился на девушку.

Ее мать отвернулась и зарыдала.

— Ну нет! — взорвался Филип. — Глаза мои не могут видеть этого!

Он встал и, схватив насильника за волосы, оттащил его от девушки. Тот взвыл от боли.

Третий солдат поднял дубину. Филип заметил ее, но было уже поздно. Удар пришелся по голове. На мгновение он почувствовал нестерпимую боль, затем в глазах потемнело, и, прежде чем он упал на землю, сознание покинуло его.

Все пленники были брошены в тюрьму замка, которая представляла собой ряд маленьких, но прочных деревянных строений в шесть футов длиной, три шириной и высотой чуть больше человеческого роста. Вместо стен здесь были вбитые в землю на небольшом расстоянии друг от друга столбы, что позволяло тюремщикам видеть, что происходит внутри. В мирные времена, когда эти клети использовались для содержания воров, убийц да еретиков, в каждой из них сидели один-два человека. Сегодня же мятежники затолкали в них по восемь-десять пленных, и все равно места хватило не на всех. Оставшихся заключенных связали веревками и согнали в одну кучу. При желании они могли бы довольно легко сбежать, но они этого не делали, возможно, потому, что здесь чувствовали себя в большей безопасности, чем за пределами замка.