Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

— Да я просто дразнюсь. Никто из них с тобою не сравнится. Вот почему я полюбил тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Они снова стали целоваться. Нед распахнул свой плащ, расстегнул пуговицы на накидке Марджери, чтобы теснее прижиматься. О холоде было забыто.

И тут раздался знакомый голос:

— Немедленно прекратите!

Это был Ролло.

Нед вскинулся, ощущая за собой вину, но быстро совладал с испугом: никто не запретит ему целовать девушку, которую он любит! Он выпустил Марджери из объятий и повернулся к ее брату, намеренно медленно.

— Иди приказывай другим, Ролло. — Нед нисколько не боялся. — Мы больше не в школе.

Ролло словно не услышал; кипя праведным гневом, он обрушился на Марджери:

— Ты! Идем со мною домой, прямо сейчас!

Марджери долго прожила бок о бок со своим задиристым братом, а потому давно научилась ему сопротивляться.

— Ступай первым, — сказала она, и голос ее дрожал разве что самую малость. — Я приду следом.

— Я сказал — прямо сейчас! — рявкнул Ролло, чье лицо налилось кровью, и схватил Марджери за руку.

— Убери руки, Ролло! — крикнул Нед. — Еще не хватало волочить ее силком!

— А ты заткни пасть! Это моя сестра, я знаю, что делаю!

Марджери попыталась высвободиться, но Ролло не отпустил, лишь надавил сильнее прежнего.

— Мне больно!

— Я тебя предупредил, Ролло, — сказал Нед. Ему не нравилось насилие, но он не собирался потакать грубиянам.

Ролло потянул Марджери за собой.

Нед дернул Ролло за плащ, оторвал юношу от Марджери и как следует пихнул. Тот отлетел на дальний край площадки.

В этот миг Нед увидел Барта Ширинга, поднимавшегося по мраморной лестнице.

Ролло восстановил равновесие, подступил к Неду и помахал у того перед носом пальцем:

— Теперь моя очередь!

И ударил.

Он метил в пах, но Нед успел сделать шаг вперед и принять удар бедром. Было больно, но, охваченный яростью, он едва заметил эту боль. Юноша замахнулся, врезал Ролло кулаком по лицу, другим кулаком в грудь — раз, другой, третий, пятый… Ролло попятился, попытался защититься. Он был выше, руки у него были длиннее, зато Нед разозлился куда сильнее.

Юноша услышал крик Марджери:

— Стойте! Ну стойте же!

Нед погнал было Ролло через площадку, но тут вдруг его схватили сзади. Ну конечно, Барт! Руки Неда оказались прижатыми к бокам, будто их привязали веревкой; Барт был намного больше и сильнее Неда с Ролло. Юноша отчаянно задергался, но высвободиться не смог, как ни старался, а затем внезапно сообразил, что его сейчас изобьют до полусмерти.

Барт держал Неда, а Ролло принялся его вразумлять. Нед пробовал уворачиваться, но Барт не ослаблял хватки, а Ролло бил по лицу, по животу и в пах, снова и снова, снова и снова. Барт громко хохотал. Марджери визжала и пыталась остановить своего брата, но не могла с ним справиться — верзила Ролло был для нее слишком велик.

Вскоре Барт утомился этим развлечением и перестал смеяться. Он оттолкнул Неда, и юноша повалился на пол. Он хотел было встать, но понял, что не может этого сделать. Один глаз целиком заплыл, но вторым он увидел, как Ролло и Барт подхватили Марджери под руки и ведут девушку вниз по лестнице.

Нед закашлялся, выплюнул кровь. Вместе с кровью вылетел зуб. Юноша какое-то время разглядывал этот зуб на полу своим зрячим глазом. Потом его стошнило.

Болело везде. Он снова попытался встать, но ноги не слушались. Тогда он улегся спиной на холодный мрамор и стал ждать, когда боль немного утихнет.

— Черт, — пробормотал он. — Черт! Черт!

— Где ты была? — накинулась леди Джейн на Марджери, едва Ролло привел сестру домой.

— Ролло избивал Неда, а Барт его держал! — крикнула в ответ Марджери. — Ты хуже зверя, подлец!

— Успокойся, — велела мать.

— Да ты погляди на Ролло, как он на свои кулаки пялится! Гордишься собой, что ли?!

— Горжусь, — подтвердил Ролло. — Я сделал то, что давно надо было сделать.

— Знал ведь, что одному тебе с Недом не справиться. — Девушка ткнула пальцем в Барта, который вошел в дом следом за Ролло. — И позвал его!

— Это не важно, — бросила леди Джейн. — Тут кое-кто хочет видеть тебя.

— А я никого видеть не хочу! — отрезала Марджери. У нее было одно желание — запереться в собственной комнате.

— Не спорь, девочка, — холодно осадила мать. — Идем со мной.

Решимость и гнев как-то мгновенно остыли. У Марджери на глазах избили юношу, которого она любила, и это была ее вина, его избили из-за ее любви. Она ощущала себя совершенно беспомощной, неспособной принимать правильные решения, а потому просто пожала плечами и последовала за матерью.

Леди Джейн направилась в свой «закуток», из которого правила домом и повелевала слугами и домочадцами. Обстановка была скромной — жесткие стулья, письменный стол и prie-dieu. На столе выстроились в ряд фигурки святых, вырезанные из слоновой кости.

На одном из стульев восседал епископ Кингсбриджа, худой и старый. Джулиусу было, должно быть, не меньше шестидесяти пяти, однако он сохранил резкость и прыткость движений, свойственную молодым. Из-за отсутствия волос на голове его лицо всегда казалось Марджери похожим на череп. Бледно-голубые глаза глядели зорко и настороженно.

Марджери испугалась. Что могло понадобиться епископу от нее?

— Епископ хочет кое-что тебе сказать, — пояснила леди Джейн.

— Присядь, Марджери, — попросил Джулиус.

Девушка послушно села.

— Я знаю тебя с самого рождения, — начал епископ. — Тебя растили в христианской вере, доброй католичкой. Твои родители могут тобою гордиться.

Марджери молчала. Слезы застилали глаза. Она словно наяву видела, как Ролло колошматит Неда, как заливается кровью любимое лицо…

— Ты молишься, ходишь к мессе, исповедуешься раз в год, как положено. Господь тебе благоволит.

Наверное. Все остальное в жизни шло наперекосяк — братец плевался от ненависти, родители оказались злыми и жестокими, ее ожидало замужество за типом хуже подзаборного пса, — зато перед Богом она всяко была чиста. Это утешало — хоть немного, но утешало.

— И все же, — продолжал епископ — ты словно вдруг позабыла те добродетели, в коих тебя наставляли.

Марджери сосредоточилась.

— Ничего подобного, — возмутилась она.

— Будешь говорить, когда епископ спросит, а не когда вздумается, — оборвала мать. — Поняла, непокорное дитя?

Джулиус примирительно улыбнулся.

— Ничего страшного, леди Джейн. Я понимаю, что Марджери расстроена.

Девушка недоуменно смотрела на епископа. Он — земное воплощение Христа [54] Как папа римский — наместник Бога на земле, так и епископ — наместник папы и, через последнего, символическое воплощение Христа. , достойный пастырь и защитник христианской веры. В чем он ее обвиняет?