Евгения Тур - Мученики Колизея

Тогда, обливаясь слезами, задыхаясь от рыданий, другой юноша бросился ему на шею и сказал прерывающимся голосом:

— Агапий, я брат твой, брат твой!

— Не прельщай меня несбыточною надеждой, — сказал Агапий печально, но с изумлением.

— Слушай, — отвечал ему тот, который назвался его братом, — я был спасен поселянами от напавшего на меня волка. Они говорили, что я принадлежу к знатному римскому семейству. На шее моей они нашли золотую цепочку с медалью, на которой было вырезано имя Феописта.

— То была медаль, — закричал Агапий в неописанном волнении, — которую мать после нашего крещения надела нам на шею. Вот и моя!.. О брат мой, милый брат мой.

Юноши упали друг другу в объятия и обливались слезами радости. Они возвратились в свою палатку и провели ночь, вспоминая то, что могли припомнить из своего детства, и рассказывая один другому все, что с ними случилось до тех пор, пока оба они были взяты в армию.

Теперь, получив повышение и пользуясь особенною благосклонностию полководца, они положили навести справки и попытаться отыскать отца своего и мать.

Утром Агапий решился идти к Евстафию-Плакиде, рассказать ему все и просить его содействия.

Он нашел Евстафия-Плакиду одного. Старик сидел, подперши голову руками, в глубокой нерадостной думе. Лицо его носило печать скорби и усталости.

Увидев входящего Агапия, он отвел руки от лица и сказал кротко:

— Что тебе надо?

Агапий в кратких словах принялся рассказывать ему свои приключения; Евстафий-Плакида с несвойственною его летам живостию вскочил с своего места и задыхаясь произнес:

— Агапий! Феопист! Медаль!.. Лев!.. О сын мой! Сын мой! Дети мои! Бог мой! Как мне благодарить Тебя.

И он упал на колена, обнимая сына и торжественно из глубины души сказал:

— Ты дал, Ты взял, Ты возвратил. Да будет благословенно святое имя Твое во веки веков!..

Через несколько времени после того в стане царствовало великое волнение. Из Рима прискакал вестник и возвестил о смерти Траяна и о восшествии на трон императорский Адриана. Плакиде и его армии пришло приказание возвратиться в Рим, и в армии все радовались, ибо двухлетний поход, опасности и труды истомили войско. В стане раздавались громкие крики всеобщего ликования. Вестник подъехал к палатке полководца и подал ему сверток. Вот что было в нем написано:

«Богам угодно было возвесть меня на трон императорский. Мы решили почтить триумфом храбрую армию и Плакиду, ею предводительствовавшего, и потому повелеваем ей и ему возвратиться немедленно в Рим. Адриан ».

Евстафий-Плакида сидел, опустя голову, держал сверток в руках и, казалось, погрузился в глубокую думу. Наконец он поднял голову и сказал тихо.

— Триумф! Триумф! Я почти предвидел это.

Он встал и приказал собираться в путь и назначил к выступлению раннее утро следующего дня. Затем, оставшись один, он долго ходил взад и вперед в шатре своем. Казалось, что он боролся с собою, или собирал силы на новый подвиг, или готовился к чему-то необычайному. Его размышления были прерваны вошедшим слугой, который сказал ему, что старуха, хозяйка того садика, в котором стоял его шатер, желает быть к нему допущена.

Плакида, как все высокой души люди, не был горд и надменен; он считал чванство низостию и даже в те минуты, когда сам был удручен тяжкими мыслями и воспоминаниями, допускал к себе бедных и имевших нужду в его покровительстве. Он тотчас принял старуху.

Она была лет преклонных и несмотря на свою бедную одежду отличалась благородством движений и стана. Следы тяжкого горя лежали на ее поблекших щеках и несмотря на лета, в чертах ее можно было признать красоту, которою она была одарена в молодости.

Она упала на колена пред славным и могущественным полководцем.

— Великий начальник армии римской, сказала она, — умоляю тебя принять участие в моем несчастий. Я гражданка города Рима. Несколько лет тому назад я была разлучена с мужем и детьми и продана сюда в рабство. По смерти моих господ мне возвратили свободу, но я томлюсь здесь одиноко на чужбине. Я желаю возвратиться в Рим и заклинаю тебя именем твоей супруги и твоих детей…

Она взглянула на него и не была в состоянии произнести ни единого слова. Она уставилась на Плакиду и жадно вглядывалась в черты его и вдруг со внезапным, страшным криком бросилась к нему:

— Скажи, ты Плакида, Евстафий во крещении, да, да, ты супруг мой столь долго оплакиваемый! Я Феопистия, ужели ты не узнаешь меня?

От избытка чувств она упала в обморок к ногам своего супруга. Когда она пришла в себя, он нежно обнимал ее, а два ее сына стояли пред нею на коленах и прижимали ее руки к своему сердцу. Кто опишет сладкие чувства, наполнявшие сердца их, кто опишет восторги свидания, радость и волнение, с которыми они поверяли друг другу испытанные ими несчастия и длинную разлуку, стоившую всем им таких горьких слез. Радость матери и сыновей была безгранична, но Плакида сильнее прежнего задумывался, предугадывая и готовясь на новое, более тяжкое испытание. Он просил у Бога одного: не быть разлученным с семейством и Господь услышал эту молитву.

Армия с востока шла медленно на запад. Плакида не оставлял ни на одну минуту жену и сыновей своих, когда обязанности военачальника не отрывали его от них. Он провел с ними несколько счастливых недель, в продолжение которых мог наслаждаться зрелищем полнейшего счастия жены и сыновей, хотя сам порой впадал в грустные думы.

Римская империя в царствование Траяна благоденствовала, враги ее были побеждены и на востоке многие страны завоеваны и присоединены к ней. Христиане не подвергались в его царствование жестоким преследованиям, хотя многие из них были осуждены и казнены. Когда Адриан вступил на престол, положение их изменилось. Адриан был человек жестокий и коварный, но боялся проливать кровь, так как его предшественники не щадили ее и граждане города Рима были утомлены и чувствовали отвращение к жестоким и беспрерывным казням. Несмотря однако на эту осторожность Адриана, многие христиане погибли при нем мученическою смертию. Преследования не были безустанны, но начинались внезапно и также внезапно прекращались.

Адриан был страстный любитель архитектуры и строитель зданий, которые до сих пор, после стольких веков, грабежей и разорений Рима при нашествии варваров, уцелели и приводят в восторг своим изяществом и громадностию всех тех, кто посещал Рим. На пути к церкви св. Петра, за мостом, величаво подымается крепость св. Ангела; она построена при Адриане, но Ангел, трубящий в трубу на ее куполе, поставлен позднее во время торжества христианства над язычеством. Гипподромы, театры, храмы, дворцы, построенные Адрианом, занимали огромное пространство от Капитолия и Квиринала до Тибра. Кроме того, на берегах Дуная, на Рейне, в Британии можно до сих пор видеть дивные развалины мостов, замков, дворцов, укреплений и надгробных памятников, воздвигнутых при Адриане. Вообще Адриан любил постройки, зрелища и торжества. Воздав божеские почести императору Траяну, он устроил в честь его триумф, в котором сам представил умершего на войне императора, не успевшего окончить своей победоносной кампании. Триумф по его приказанию дарован был Плакиде и его армии. Римляне упивались зрелищем триумфа. Вот вкратце описание того, как он происходил обыкновенно.