Алексей Кожевников - На Великой лётной тропе

— Мне запрещено соваться в земные дела.

— И ты занялся небесными?

— Да.

Юшка не вполне понимал Охотника и попросил высказаться ясней.

— Ладно, — согласился Охотник, — я буду готовить обед и рассказывать, а ты ложись. Тебе надо лежать.

Юшка улегся на постель из разных звериных шкур, кинутых прямо на пол. Охотник занялся обедом: положил в котелок кусок вяленой зайчатины, залил водой, заправил корешками и листьями каких-то диких трав и поставил на костер вариться. Попутно рассказал о себе. Он был студентом Московского университета, готовился в астрономы. Но за участие в революционном кружке, за агитацию против царизма его арестовали и сослали на Урал. Ему запрещено жить в городах, работать, учиться и учить других в государственных заведениях. Судившие его так и сказали: «Не суй свой нос в наши, в земные дела, занимайся потусторонними». И теперь у него все по-небесному: жилье, как у орла, среди неба, облака и тучи заходят к нему в гости, разок залетала молния. Занимается он сбором камней для музеев, особо гоняется за упавшими с неба. Музеи немножко платят ему, да кое-что добывает сам ружьем, удочкой — и не умирает с голоду.

— Жена есть? — спросил Юшка, видя, что по годам Охотнику давно время жениться.

— Кто пойдет за меня? — Охотник помотал головой. — Пока не нашел.

— Да, тут нужна особая невеста, тоже поднебесная, — сказал Юшка, думая про себя: «И мне надо бы особую, Ирина не погодилась. Тут я сделал большой промах».

После обеда Юшка снова лег в постель, а Охотник принялся перебирать камни, принесенные в заплечном мешке. Он подносил их к свету, в лучи солнца, долго разглядывал, затем одни записывал в тетрадь, заворачивал каждый в особую бумажку и складывал в ящик, а другие без описания и упаковки ссыпал в общую груду. Отборные были для музеев, он отправлял их посылками, а все прочие сдавал в город, в мастерскую учебных пособий, где из них делали коллекции для школ.

Перед закатом солнца он поманил Юшку к одному из световых отверстий и сказал:

— Вот отсюда я провожаю солнце, — затем кивнул на другое отверстие и добавил: — А оттуда встречаю его.

Вечером и ночью он несколько раз подзывал Юшку ко всем трем окнам, через которые хорошо оглядывалось все небо, луна и звезды. А каждую падучую звезду провожал внимательно до конца ее пути. Утром встал рано и встречал восход солнца.

Много дней вылежал Юшка, не выходя из пещеры. Охотник промывал и перевязывал его рану, прикладывал к ней целебные травы, готовил еду и приносил с ключа воду. Днем Охотник и Плутон отлучались в лес. Оттуда слышны были Юшке выстрелы.

— Скоро ты вылечишь меня? — спрашивал Юшка.

— Скоро уж, скоро.

— К делу тянет, ружье заржавело. Чего там слышно?

— Тебя ищут.

— Пусть ищут.

— Нашли место, откуда я тебя взял, думают, что укрываешься где-нибудь поблизости.

Целебные травы принесли пользу, у Юшки стала подыматься рука, рана затянулась тонкой свежей кожицей. Пытался Юшка уйти из пещеры, но Охотник удерживал его:

— Рано, ждать надо.

Ушел как-то Охотник в лес, Юшка взял ружье и покинул пещеру. Решил прочистить ружье и убил несколько птиц, связал их и повесил через больное плечо, на здоровом висели ружье и сумка. В плече снова появилась боль. Снял Юшка одежду и увидел, что рана открылась, сочится кровью. Он тотчас же повернул обратно к пещере Охотника.

— А, Юшка Соловей! Где ты был? — встретил его Охотник.

— У меня открылась рана.

— Ложись в постель и не ходи стрелять.

Но в тот же день после недолгой отлучки в лес сказал:

— Юшка, вставай! Надо уходить. Давеча видели тебя, и к вечеру стражники придут к нам.

Тут среди многих сокровенных уральских мест ему вспомнилась долина Кучума. Он набежал на нее в погоне за падающими звездами. Она, пожалуй, самая надежная из всех мест, ведомых ему. Далеко на севере, где растут из деревьев только сосна да ель, где не знают, как цветет черемуха. Там нет дорог, не увидишь колесного следа, никогда не звенит в горах поддужный колокольчик казенной упряжки. Там бродят вогулы, а русский редкий гость.

Когда Охотник появился там, его встретил белоголовый человек и грозно крикнул:

— Брось ружье и подыми руки к небу!

Охотник положил ружье и поднял руки к горным вершинам.

— Иди ко мне! — позвал Флегонт.

Охотник подошел. Долго сидели они на берегу Кучумова озера, один против другого. Флегонт все время держал рукою курок своего ружья. Потом он ввел гостя в хижину, и гость пробыл у него целый день. Но весь этот день он не видал своего ружья.

Охотник рассказывал про тот мир, который изгнал Флегонта. Изгнанник слушал речь как музыку, как слушает крестьянин шум дождя, проливающегося на его иссушенное солнцем поле. Он неотступно глядел в глаза пришельца, он все еще любил человека, все еще думал, что не всякая душа способна предать его и не всякое ружье способно пустить в него пулю. И он спросил об этом пришельца.

— Не всякий! Не все предатели! — ответил тот.

И к Флегонту вернулась надежда, что он когда-нибудь, пусть на закате своей звезды, но вернется в мир. И люди примут его как равного.

Но кому отдать дружбу, как отличить друга от предателя? У человека лжив язык и глаза лживы.

Знает это Флегонт, и нет при нем даже женщины, которая, как тень, всюду следует за мужчиной. Был у него пес, но минувшей зимой он умер.

— Приведи мне пса, — попросил Флегонт пришельца.

— Приведу, к первому снегу будет. Может, тебе принести пуль, дроби и пороху?

— Принеси.

— Я оставлю свои. — И Охотник отделил часть своего ружейного припаса.

— Скажи мне, когда можно будет идти туда, в большой мир! — попросил Флегонт на прощанье, выдал Охотнику ружье, а потом пересадил к своей хижине молодую сосенку. Всякий раз, как увидит человека, он сажает молодую сосну; всякий раз, как минует год, он сажает молодую ель.

По первому снегу Охотник пришел снова. Изгнанник принял его как друга, снял свое ружье и подал пришельцу руку. Охотник привел ему молодого, сильного пса и принес целую сумку пороху, дроби и пуль.

Трудно разглядеть, какая у человека душа, друга или врага, но Флегонт разглядел душу своего гостя и взял его за руку.

— Пойдем, я покажу тебе мое хозяйство.

Он показал ему тайные выходы из своей хижины, кладовую, где лежали сушеные шкуры.

— Скоро приедет вогул. Он привезет мне муки и соли, я отдам ему эти шкуры.

Затем они пошли к заводям Кучумова озера, Флегонт показал гостю лебедей:

— Мои друзья.

Лебеди, увидев Флегонта, подплыли к нему. Он гладил их длинные гибкие шеи, а птицы обступили его плотней. Каждый лебедь хотел, чтобы его коснулась рука человека.

— Я не бью их, как пришел сюда, ни один лебедь не умер от пули. Они не ждут от меня предательства.