Владимир Дмитриев - Летопись далёкой войны. Рассказы для детей о Русско-японской войне

Крупнокалиберные орудия неприятеля продолжали методически разрушать укрепления крепости. На помощь армии Ноги из Японии прибыла ещё одна свежая дивизия. Теперь целью своего главного удара генерал выбрал сопку Высокую. Её обороняло всего пять неполных рот из различных полков. Для удержания этой высоты также большое значение имела оборона соседних сопок – Плоской, Фальшивой и Дивизионной. Однако серьезных укреплений на них не имелось.

Утром 13 ноября на русские позиции обрушились сотни 11-дюймовых снарядов. Взрывы ровняли с землёй окопы, разбивали блиндажи. Несмотря на это каждую вражескую атаку встречал дружный огонь наших стрелков. Все они были отбиты.

Утром следующего дня всё повторилось снова, и снова враг был отброшен. Так длилось девять дней! Ночами бойцы, как могли, восстанавливали укрепления, а утром их вновь сметал ураганный огонь. Число защитников таяло, заканчивались снаряды и патроны. Почувствовав, что огонь русских ослабевает, японцы усилили натиск. Резервов же у нас больше не было. К вечеру 22 ноября высоты пали.

Бои за Высокую и Плоскую стали кульминацией четвёртого штурма Порт-Артура. Неприятель потерял здесь до 12 тысяч своих солдат и офицеров. Вместе с тем падение Высокой явилось началом конца героической эпопеи.

«Никакой штурм не может быть страшным, если мы решили до конца выполнять данную нами присягу!»

До начала Русско-японской войны имя генерала Романа Исидоровича Кондратенко, командира одной из дивизий русской армии, было мало кому известно. В сложной обстановке осады Порт-Артура его воинский талант раскрылся в полной мере.

Назначенный начальником сухопутной обороны крепости, Кондратенко столкнулся с массой непростых проблем, связанных не только с неприятелем. Обстановка внутри осаждённой крепости была сложной. Функции высших командиров пересекались и дублировались. И начальник Квантунского укреплённого района генерал Стессель, и комендант крепости генерал Смирнов, и наместник на Дальнем Востоке и командующий русскими войсками в Маньчжурии адмирал Алексеев – каждый из них преследовал какие-то свои цели. Нередко приказы одного противоречили приказам другого. Это приводило к неразберихе и вредило общему делу.

Генерал Кондратенко

Кондратенко приходилось и лавировать между своим вышестоящим начальством, и браться за решение вопросов, далеко выходящих за границы его компетенции. При этом он почти всегда Генерал Кондратенко добивался успеха. «Нелегко в бою маневрировать силами и оружием, но ещё труднее маневрировать между тремя превосходительствами», – говорил генерал.

Прибывший в Порт-Артур адмирал Макаров, вникнув во все проблемы гарнизона, как-то сказал генералу: «Я скоро перестану здесь с кем-либо говорить, кроме вас. Какого вопроса ни коснись, всё упирается в Кондратенко. Жаль, что вы не моряк».

Генералы Кондратенко, Стессель и Фок

Весь свой талант, всю энергию и опыт Кондратенко отдавал делу защиты крепости.

Неслучайно его называли душой обороны Порт-Артура. Как вспоминали позднее её участники, всё, что не было сделано за семь лет до начала войны, он, насколько это было возможно, сделал за несколько месяцев.

Если для Фока и Стесселя Кондратенко всегда оставался «сумасбродным выскочкой», то для бойцов он давно стал «нашим генералом». Они не просто уважали своего командира – его любили и были готовы идти за ним в огонь и воду. В боях на Зелёных и Волчьих горах во время отражения вражеских штурмов генерал не раз лично поднимал людей в атаку, первым вылезая на бруствер траншеи. И не было солдата, который бы не стремился закрыть его своей грудью.

Японское 280-мм осадное орудие

Личной храбрости Кондратенко всегда сопутствовали невозмутимость и спокойствие, которые он сохранял в любой нестандартной ситуации. Бывало, генерал целый день не вылезал из седла и успевал побывать едва ли не на всех участках фронта, а также в порту и на артиллерийских складах. А вечером работал в штабе.

В условиях обороны родилось немало технических новинок. К Кондратенко шли молодые офицеры с идеями создания новых средств борьбы с противником. Всё, что реально могло помочь гарнизону, сразу внедрялось в войска.

Отпевание погибших

Так, по инициативе минного офицера крейсера «Баян» лейтенанта Подгурского из пустых гильз 37-миллиметровых снарядов стали делать «бомбочки» – прообраз современных ручных гранат. К концу обороны их уже выпускали до 300 штук в день. Он же предложил сбрасывать по деревянным желобам на головы японцев мины. Во время штурма их взрывы наделали неприятелю немало бед.

Моряки предложили пропускать по колючей проволоке электрический ток, а также вести огонь по врагу из торпедных аппаратов, установив их на суше. Эти новшества помогли сдерживать японцев на ближайших подступах к русским позициям.

Капитан Леонид Гобятко возглавил работы по созданию «минных мортир». Он изобрёл надкалиберную мину со стабилизатором. Так появился новый вид артиллерийского вооружения – миномёт.

Похороны Кондратенко в Санкт-Петербурге

В сентябре противник наконец-то установил на своих позициях 11-дюймовые мортиры, снаряды которых весили более 200 килограммов. «Малышки из Осаки» – называли их японцы. Укрепления крепости на такой калибр рассчитаны не были. 2 декабря Кондратенко находился на одном из самых опасных участков обороны, в форте № 2. Во время обстрела вражеский снаряд пробил бетонный свод каземата. Генерал и ещё восемь офицеров погибли.

После окончания войны тело порт-артурского героя перевезли в Петербург, где со всеми воинскими почестями похоронили на кладбище Александро-Невской лавры. А на развалинах форта № 2, отдавая дань храбрости своего противника, японцы установили памятный обелиск.