Борис Бартфельд - Возвращение на Голгофу

— Бог на небе в русском танковом шлеме! Он грозит нам с нашего неба! Сегодня наш Бог — русский танкист!

Он бежал, мечась из стороны в сторону, хватая людей за одежду, расталкивая их, не разбирая пути. Танк, замыкающий колонну, зацепил его, подмял, затащив под гусеницы и оставил за собой кровавое, размолотое месиво.

Жена и дети Бруна не видели его гибель, они ещё долго топтались у дороги, словно надеясь, что он воротится. Затем, отчаявшись ждать, уложили в мешок свои пожитки, то немногое, что удалось собрать на дороге, и, рассудив, что русские танки впереди, их уже не обогнать, поэтому идти дальше на Норденбург теперь бессмысленно, пошли обратно в Тремпен. Пошли в свой дом, решив, что лучше пить горечь оккупации дома, чем в полях и пересыльных пунктах. Лучше дома.

Солдаты давно оглохли. Стреляли всеми орудиями батареи четыре часа без перерыва. Почти три тысячи выстрелов. Фугасные и осколочные снаряды перепахали поля и перелески, где разместил позиции враг. К часу дня из полка пришла команда остановить стрельбу. А чего её останавливать? Как раз весь запас снарядов, накопленный за два месяца, и расстреляли. Осталось по одному боекомплекту на орудие, неприкосновенный запас. Приказали сниматься с позиций, грузиться и ожидать колонну полка, уже выдвинувшуюся к батарее. А далее они двинутся на Даркемен через посёлки Паббельн и Вильгельмсберг [27].

Срочно принялись собираться, снимать орудия, цеплять их к тягачам. Солдаты после такой стрельбы ползали как пришибленные мухи. Свежеиспечённый командир батареи старший лейтенант Рогов бегал от орудия к орудию, накачивал сержантов — командиров расчётов, пытаясь ускорить сборы. Кое-как за два часа собрались, выстроились в колонну в ожидании полка. Колька со своим лошадиным хозяйством расположился в самом хвосте. Под его командой теперь осталось три лошади, каждую из которых он и запряг в сани. Попросил Ефима последить за лошадьми, а сам побежал к липе, где остались лежать Иосиф и Иван Павлович. Поправил могилы, постоял, поминая друзей, воротился к лошадям.

— Как думаешь, Ефим, работают в этих краях наши приметы на погоду? Крещенье впереди… Помню, как в мороз, сидя на печи, деду читал «…и принял Иисус крещение от Иоанна. Во время крещения отверзлось небо, и Дух Святый нисшёл на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Моё благоволение!» Тогда, мальцом, я ещё подумал, что сходит на Русь с неба Дух святой с хладом небесным, оттого и морозы на Руси крещенские. А здесь, в Прусских краях, сходит Дух святой? Это верная примета?

— Верная примета, Колька, верная. И у тебя на Брянщине, и на Украине, и в Белоруссии, и в этих краях. Найдут сюда морозы, как раз к Крещенью.

Тем временем подъехал командир полка, и Ефима отозвали к командирской машине.

Полковая колонна тяжело выползла из-за поворота, тут же батарее объявили полную готовность к движению. Когда Ефим подбежал к машине, комбат Рогов заканчивал доклад по результатам стрельбы и готовности батареи к движению. Спокойно дослушав Рогова, полковник приказал батарее занять место за замыкающей машиной полка. Пока Батя отслеживал прохождение колонны, Ефим проверял работу командирской рации. Наконец мимо них пошли орудия 2-й батареи.

— Ну, вот и закончились наши восемьдесят дней на войне без войны. — Полковник хлопнул Ефима по плечу. — Как там ваша батарея после гибели капитана Каневского? Справляется Рогов?

— Да, товарищ полковник, вполне справляется. Но капитана нашего все же не хватает, все батарейцы жалеют и вспоминают его.

— Да, и мне его жаль. Как сына жаль. Ты написал вдове, как похоронили капитана? — Ефим, виновато глядя на него, отрицательно качнул головой. — Сержант, ты с этим не тяни, напиши быстрей и попроси её ответить. Да рассказать мне потом не забудь.

Орудия батареи уже скрылись за дальним поворотом, на санях проехал Колька, рядом беззаботно прыгал резвый жеребенок.

Батя усмехнулся:

— Вот вы затейники, значит, сберегли жеребёночка. Как кормить-то его будете? Не сгубите?

— Нет, товарищ полковник, что-нибудь придумаем. — В этот момент последним мимо них проехал огромный Петруха Тихий на санях-розвальнях, навьюченных сеном, следом поспешала корова, привязанная к саням за рога.

Батя рассмеялся:

— Теперь вижу, не пропадёт ваш жеребёнок. Да и сами вы не пропадёте. Это ж надо придумать такое, корову для него завели отдельную. Сильны, чертяки.

Полк уходил всё дальше на запад, туда, где белесое небо сливалось с ещё более белой землёй. Тяжелые машины ревели далеко впереди. А перед Ефимом бежали лошади, весело размахивая хвостами, и жеребёнок на длинных, упругих ногах радостно ржал и скакал по январскому снегу.

1Населенные пункты на востоке Калининградской области, в Нестеровском районе: Миллунен — Илюшино, Толльмингкемен — пос. Чистые пруды, Дамерау — пос. Степное, Шталлупенен (Сталлупенен) — г. Нестеров.

2Город на границе Польши и Калининградской области: Гольдап — г. Гольдап (Польша).

1 Улицы Калининграда(Кёнигсберга): Ланге Райсуд. Барнаульская, Штайндамм — часть Ленинского проспекта, Эйдкуненен — пос. Чернышевское, Растенбург — г. Кентшин (Польша), Гумбиннен — г. Гусев.

2 Покровский Александр Петрович(1898–1979). Родился в Тамбове, в 1915 г. был призван в армию, воевал на Западном фронте после окончания школы прапорщиков. Участник Гражданской войны, командир батальона и полка. С октября 1940 г. адъютант, затем генерал-адъютант заместителя наркома обороны СССР. Начальник штаба Юго-Западного фронта с июня по октябрь 1941 г., начальник штаба 60-й и 3-й ударной армий на Северо-Западном фронте с октября 1941 г. по февраль 1942 г. Заместитель начальника штаба Западного направления, затем начальник штаба 33-й армии; с февраля 1943 г. начальник штаба Западного фронта, с апреля 1944 г. начальник штаба 3-го Белорусского фронта. После войны начальник штаба военного округа, с 1946 г. помощник начальника Генштаба по военно-научной работе, с 1953 г. начальник Военно-научного управления Генштаба, заместитель министра обороны. С 1961 г. в отставке.

1 Радус-Зенкович Лев Аполлонович(21.02.1874— 12.04.1946), уроженец г. Юрбаркас (Литва). Закончил Полоцкий кадетский корпус и Павловское военное училище в 1894 г. С 25.09.1912 г. начальник штаба 27-й пехотной дивизии. Участвовал в походе в Восточную Пруссию, в боях при Сталлупенене и Гумбиннене. За отличия награжден Георгиевским оружием 18.03.1915 г. Командир 199-го пехотного Кронштадтского полка с 10.12.1914 г. по 3.06.1915 г. Начальник штаба 10-й Сибирской стр. дивизии на Румынском фронте с 16.02.1916 г. по 6.01.1917 г. Ген.-майор с 10.04.1916 г. Командующий 22-й пех. дивизией с 10.09.1917 г. В 1919–1920 гг. работал в Военно-Исторической комиссии. Включен в списки Генштаба РККА. С 1920 г. работал в представительстве Литвы в Москве. По приглашению министра охраны края Литвы в декабре 1920 г. выехал с семьей в Литву и поступил на службу в Литовскую армию. Получил назначение генералом для особых поручений при министре охраны края. С 1921 г. начальник отдела Военных наук. В 1922 г. был назначен начальником Высших Офицерских курсов и руководил ими до выхода в отставку в 1928 г. Участвовал в создании Военно-Научного Общества и был избран в его центральное управление. С 3.11.1923 по 29.02.1924 г. совмещал свою должность с должностью начальника Генштаба. Неоднократно выполнял дипломатические поручения литовского правительства, внес огромный вклад в воспитание и обучение кадрового состава Литовской армии. Курсы под его руководством окончило большинство высших офицеров Литовской армии. Под его редакцией вышли уставы Литовской армии. Автор трудов по военной истории и тактике. С 1.03.1924 г. постоянный член Госсовета Обороны. В 1944 г. предпринял неудачную попытку эмигрировать на Запад, вернулся в Каунас и до кончины скрывался. Похоронен на кладбище в Панемуне. Семья в 1949 г. арестована и вывезена в Сибирь.