Ирвин Ялом - Проблема Спинозы [litres]

Сегодня же Саул Мортейра столкнулся с кризисом, гораздо более болезненным для его личности. Накануне вечером парнассим [73] Парнас (мн.) – каждый из группы лиц, избираемых еврейской общиной для заботы о ее материальных нуждах и для представительства перед властями. синагоги собрались на заседание, достигли решения «проблемы Спинозы» и отдали распоряжение своему рабби проинформировать Баруха о его отлучении, которое должно было состояться в синагоге Талмуд-Тора двумя днями позже. В течение 40 лет отец Баруха, Михаэль Спиноза, был одним из ближайших друзей и сторонников Мортейры. Имя Михаэля фигурировало в договоре при изначальной покупке Бет Якоб, и в течение нескольких десятилетий он щедро поддерживал фонд синагоги (из которого выплачивалось, в том числе, и жалованье раввина), равно как и другую синагогальную благотворительность. На протяжении всего этого времени Михаэль лишь изредка пропускал встречи «венца Закона» – группы взрослых учеников Мортейры, которая собиралась дома у рабби. И бессчетное число раз Михаэль, иногда в сопровождении своего чудо-сына Баруха, обедал за его столом, за который садилось порой до сорока человек. Более того, сам Михаэль и его старший брат Авраам часто выступали в роли парнассим – членов правления, высшей власти, управляющей синагогой.

Однако теперь рабби был погружен в печальные раздумья. Сегодня, с минуты на минуту… Да где же этот Барух?! Ему придется сказать сыну своего дорогого друга о ждущей того катастрофе. Саул Мортейра читал над Барухом молитвы во время его обрезания, присутствовал при его безукоризненном выступлении во время бар-мицвы и наблюдал за его развитием все эти годы. Какими выдающимися талантами обладал этот мальчик – талантами, равных которым не было ни у кого! Любая учебная программа казалась для него примитивной, поскольку он впитывал информацию подобно губке, и каждый учитель задавал ему продвинутые тексты, пока все остальные ученики сражались со своим заданием. Порой рабби Мортейра тревожился, что зависть других учеников выльется во враждебность к Баруху. Этого так и не случилось. Его способности были настолько очевидны, настолько выдавались из общего ряда, что соученики высоко ценили Баруха и старались сделать своим другом, они зачастую советовались с ним, а не с учителями, сталкиваясь с какой-нибудь запутанной проблемой перевода или трактовки. Рабби Мортейра вспомнил, как и он тоже с благоговением взирал на Баруха и частенько просил Михаэля привести сына, когда надо было доставить удовольствие какому-нибудь важному гостю. Но теперь, вздохнул Саул Мортейра, золотые годы Баруха – от 4 до 14 лет – остались далеко позади. Юноша изменился, свернул с прямого пути; теперь вся община столкнулась с угрозой превращения бывшего чудо-ребенка в чудовище, которое могло пожрать своих ближних.

На лестнице раздались шаги. Рабби Мортейра не стал подниматься с места и, когда Спиноза появился на пороге, не повернулся, чтобы поздороваться, а указал ему на низкий и неудобный табурет у своего стола и резко сказал:

– Сядь здесь. У меня ужасные новости – новости, которые изменят твою жизнь навсегда.

Он говорил на слегка скованном, но вполне пристойном португальском. Хотя рабби Мортейра по происхождению был ашкенази [74] Ашкенази – восточноевропейская субэтническая группа евреев, сформировавшаяся в Европе в Средние века. Основной язык – идиш. , женился он на марранке и научился говорить по-португальски достаточно хорошо, чтобы читать на этом языке субботние проповеди конгрегации, которую составляли преимущественно выходцы из Португалии.

Бенто заговорил, нимало не смущаясь:

– Не сомневаюсь, случилось так, что парнассим решили исключить меня из общины и дали вам поручение огласить херем на публичной синагогальной церемонии – и очень скоро?

– Ты так же непочтителен, как и всегда, я вижу! Следовало бы мне уже к этому привыкнуть, но я не могу не изумляться превращению мудрого ребенка во взрослого глупца. Ты прав в своих выводах, Барух, – именно это они мне и поручили. Ты действительно завтра будешь подвергнут херему и навсегда исключен из общины. Вот только я возражаю против твоего скользкого слова «случилось». Не думай, что херем – это просто что-то такое, что с тобой. Наоборот, это ты сам навлек на себя херем всеми своими поступками!

Барух открыл было рот, чтобы ответить, но рабби торопливо продолжил:

– Однако, возможно, еще не все потеряно. Я – человек верный своим друзьям, и моя долгая дружба с твоим благословенным отцом велит мне сделать все, что в моих силах, чтобы дать тебе защиту и водительство. Сейчас же я хочу, чтобы ты просто сидел и слушал. Я наставлял тебя с тех пор, как тебе исполнилось пять лет, и ты еще не слишком стар для наставлений. Я хочу преподать тебе особый урок истории…

– Давай вернемся, – начал рабби Мортейра своим самым «раввинским» тоном, – в древнюю Испанию, землю твоих предков. Знаешь ли ты, что евреи сначала, примерно тысячу лет назад, прибыли в Испанию и жили в мире с маврами и христианами целые столетия, несмотря на то что повсюду в остальном мире евреев встречали враждебно?

Бенто утомленно кивнул, закатив глаза.

Рабби Мортейра заметил это, но ничего не сказал.

– В XIII и XIV веках нас гнали из страны в страну. Сначала изгнали из Англии – источника проклятой кровавой клеветы, обвинившей нас в том, что мы замешиваем мацу на крови младенцев-иноверцев. Потом нас изгнала Франция, потом германские города, Италия и Сицилия – в общем, вся Западная Европа, не считая Испании, где продолжала существовать [75] Совместное проживание, сосуществование , и евреи, христиане и мавры дружески общались друг с другом. Однако постепенная христианская Реконкиста Испании, освободившая ее от владычества мавров, стала символом заката этого золотого времени. А знаешь ли ты, как в 1391 году закончилась la Conviviencia?

– Да, я знаю об изгнании и о погромах 1391 года в Кастилии и Арагоне. И вы знаете, что я это знаю. К чему же вы сегодня о них вспомнили?

– Я знаю, что ты, что знаешь это. Но есть просто знание – а есть истинное знание, знание сердцем, и ты еще не достиг этого уровня. Все, о чем я прошу, – это чтобы ты слушал. Ничего больше. Все станет ясно со временем…

Чем в действительности отличался 1391 год, – продолжал рабби, – это тем, что после погромов евреи впервые в истории начали обращаться в христианство – и обращаться толпами, тысячами, десятками тысяч. Испанские евреи сдались. Они были слабы. Они решили, что наша Тора – истинное слово Божие – и наше трехтысячелетнее наследие не стоят того, чтобы ради них жить под угрозой постоянного преследования. Столь массовое обращение евреев обладало значением, сотрясшим основы этого мира: никогда прежде в истории мы, евреи, не отрекались от своей веры! Сравни это с 1096 годом. Ты знаешь, что это за дата? Ты понимаешь, о чем я говорю, Барух?