Роберт Ирвин - Орхан [litres]

Полагаю, я был свидетелем гибели последней пери. Королева пери была сильнее и хитрее большинства своих подданных, и до поры ей удавалось ускользать от кровожадных котов. Мы с Азраилом случайно обнаружили ее в одном из цветников, которые тянутся вдоль стен бани. Азраил этот был редким голубым персом и дедом того кота, которого вы видели у меня в комнате, а также лучшим из охотников – настоящим Ангелом Смерти. Сначала я увидел в расширенных зрачках Азраила отражение пери, спрятавшейся под лепестком розы, после чего на самом деле увидел, как она бежит средь кустов, а потом пытается вскарабкаться на стену бани, цепляясь за шероховатую поверхность, как ящерица. На земле Азраил дважды прыгал и промахивался, ибо королева была проворна как ртуть, но лишь только она полезла наверх, ее движения несколько замедлились, что ее и сгубило. Кот сильно ударил ее лапой, схватил и, поиграв с ней немного, съел.

Когда пери не стало, я вновь успокоился. Наложницы поначалу немного тосковали по своим пропавшим маленьким подружкам и ненавидели котов, но со временем полюбили их – причем безмерно. Все в гареме опять шло своим чередом, и казалось, будто миновала некая лихорадка. Но вы же знаете поговорку: «Есть три ненасытные вещи – пустыня, смерть и женская вульва». Вскоре до меня начали доходить странные слухи о молитвенных подушках.

Эмеральд остановился у какой-то двери.

– Давайте войдем. Я хочу вам кое-что показать.

– Эмеральд, мы торопимся в баню.

– Это займет не больше минуты, – успокаивающим голосом сказал он. – На это стоит взглянуть.

Вслед за евнухом они вошли в чулан, где оказалось множество отслуживших свой срок предметов для развлечения – пара лишенных струн цимбал, несколько колчанов, порвавшихся по швам, кожаный тюфяк, коробки с белыми кристаллами, соломенное чучело женщины. Сначала Орхан надеялся, что евнух привел их туда, дабы показать молитвенную подушку, но нет, Эмеральд подвел их к столу, на котором стоял макет здания – вернее сказать, ансамбля зданий.

– Это я конфисковал у наложниц, – сказал Эмеральд.

Приглядевшись, Орхан понял, что это миниатюрная точная копия гарема. Первым делом он нашел Клетку и Коридор, Где Джинны Держат Совет. Затем, сориентировавшись, обнаружил фарфоровый павильон, спальню с ямой для хранения льда и зоопарк.

– Они соорудили это из тысяч зубочисток, чтобы обеспечить жильем своих пери, – заявил Эмеральд.

На лице Анадиль отразилось сомнение.

– Они намеревались поселить в этих крошечных зданиях своих любимых пери и играть с ними в гарем. Но прежде чем он был достроен до конца, я привел котов. – Эмеральд вздохнул. – Пери некогда повадились ссать мне в глаза, когда я спал, и по утрам я насилу размыкал слипшиеся веки, – я ненавидел пери не меньше, чем они меня. И все-таки мне грустно видеть это прекрасное сооружение таким заброшенным. Я действительно верю, что девушки собирались запереть некоторых пери в этих кукольных домиках и держать их там, дабы они позабыли о существовании внешнего мира. Кажется, они даже хотели с помощью маленьких изящных иголочек превратить кое-кого из пери в евнухов. Я бы с удовольствием на это посмотрел…

Когда они вновь вышли в галерею, Орхан услышал, как Анадиль шепчет Перизаде:

– Рассказы Эмеральда просто смешны. Тем не менее он прекрасный любовник… Правда, немного портит дело эта история с шоколадными конфетами.

Приподнятое настроение евнуха уже улетучилось. Весь остаток пути до бани он был их угрюмым, молчаливым провожатым.

Еще несколько шагов, и они подошли к Императорской прачечной. Перизада зашла туда, чтобы подыскать Орхану чистый халат. Орхан мельком увидел огромные чаны и катки для белья, а также здоровенных женщин, помешивавших в чанах большими деревянными мешалками. Оттуда пахнуло затхлым влажным бельем. Когда Перизада вышла с халатом, Анадиль сказала:

– Попрощайся с Перизадой. Ей пора возвращаться на работу.

Но Орхан обнял ее:

– Не бросай меня, Перизада. Ты мне нужна. И, покраснев, она прошептала в ответ:

– Знаю, что я – дама твоего сердца, ибо так написано на складках моей пиздёнки.

Анадиль была в ярости:

– Ты должен идти со мной! Тебя ждут дамы гарема. Возвращайся на работу, Перизада! – И, когда Перизада неохотно вернулась в прачечную, Анадиль продолжила: – Перизада слишком глупа, чтобы постигать наши тайны. Потому она и прачка, а не наложница. Ну что ж, пора привести тебя в порядок.

Прачечная и баня располагались по соседству, ибо горячая вода поступала в них из общей сети труб. Вдоль подступов к бане выстроился отряд евнухов с ятаганами.

– Пора тебя помыть и надушить. Нельзя допустить, чтобы ты показался на глаза матери в таком виде.

Эмеральд и глухонемые присоединились к остальным караульным, стоявшим у двери бани так, словно зданию суждено было стать для Орхана тюрьмой. Анадиль взяла его за руку, и они вместе спустились в раздевалку. Сначала Анадиль раздела Орхана. Ему было противно смотреть, как встает его член, реагируя на прикосновения ее нежных пальцев, но он уже знал, что питает отвращение к Анадиль. А когда она посмотрела ему в глаза, стало ясно, что ей это тоже известно, но она облизнула губы, повернулась и прижалась боком к его паху, после чего попросила его расстегнуть ей платье.

Вошла маленькая чернокожая девочка и подала им вина. Анадиль потянула Орхана за собой на подушки и принялась навязчиво подносить ему чарку за чаркой, сказав, что ему будет легче выдержать предстоящее испытание, если он немного выпьет.

– Сначала представится возможность поупражнять скорбный взгляд на обыкновенных девушках, – сказала она. – Можешь смотреть, но не трогай, ибо так твое желание только усилится. Нам необходимо усилить твое желание. Выпей еще вина и смотри на меня.

Словно развернувшаяся змея, она поднялась с подушек и начала танцевать. Он услышал шлепки ее ног по каменному полу и позвякивание ножных браслетов, но танцевала она, казалось, под музыку, недоступную слуху простых смертных. Орхан с сожалением подумал о Перизаде. Он уже знал, что ненавидит Анадиль, но в то же время, глядя, как Анадиль танцует, сознавал, что она вновь обращает его в рабство. Покачивая бедрами, она приблизилась, прижалась к его лицу животом и заставила мышцы живота ходить ходуном. Отвернувшись, она принялась трясти задом так, что плоть, казалось, заблестела у Орхана перед глазами. Потом она отошла подальше, запрокинула голову, волнообразными движениями выгнула спину и поднялась на цыпочки так, словно стоя занималась любовью с неким существом, сотворенным из воздуха. Она слегка поблескивала от пота, а лицо ее было нежным и задумчивым. Потом, словно вспомнив об Орхане, она вновь плавно, по-змеиному извиваясь, приблизилась к нему и провела руками вверх по своим бедрам и бокам. Орхан подумал, что может сейчас задохнуться в тумане ее горьких духов.