Роберт Ирвин - Орхан [litres]

– Никаких министров на самом деле здесь не было, правильно?

– Да.

– И никакие министры никогда не придут, правильно?

– Да.

– И ты не арестовал Анадиль?

– Нет.

– И Перизаду ты тоже не арестуешь?

– Нет. – Визирь выглядел немного смущенным. – Я – раб султана, и я надеялся на лучшее, вот почему я не хотел, чтобы он услышал то, что вызвало бы его недовольство.

– Ну что ж, в таком случае твои надежды не оправдались, ибо я весьма недоволен. Не быть тебе больше моим визирем. Но прежде чем я велю тебя арестовать, ты объяснишься. – Однако, даже слыша собственные слова, Орхан знал, что они лишены смысла и визирь относится к ним с пренебрежением.

– Ты не сможешь арестовать меня! По-моему, ты живешь в каком-то своем безмятежном сне, ибо только и знаешь, что то и дело приказывать: «Этого арестовать!», «Того арестовать!», «Эту казнить!». Мир, в котором ты оказался, совсем не таков, да и сместить меня с поста визиря не в твоей власти.

Орхан тяжело опустился на бордюр рядом с визирем.

– Тогда расскажи мне, каков этот мир на самом деле. Думаю, тебе пора поведать мне то, что мне не понравится.

– О мой господин, возможно, ты полагаешь, что, будучи султаном, правишь империей мужчин… однако здесь, в гареме, тебя фактически только терпит республика женщин. Было время – быть может, лет сто назад, – когда султан правил гаремом и дворцом так же, как и империей. Потом началась фитна женщин. Тебе следует знать, что это за слово – фитна. Оно попало в наш язык из арабского. Это слово означает разногласие, переворот, подстрекательство к мятежу, но помимо того, оно означает искушение или обольщение. Есть у него и другие значения. Например, испытание, горение и таяние, экстаз, безумие и одержимость. Наконец, фитна означает также и женщину. Сотню лет назад женщины, воспользовавшись своими способностями к обольщению, устроили дворцовый переворот, а обманом, хитростью и снадобьями добились того, что мужчина, который был в то время султаном, сделался их рабом. С той поры всем заправляет женщина, которая носит титул старшей валиде. Ей, и только ей, подчиняются все евнухи, немые и невольницы.

– Значит, я… Значит, султан стал просто-напросто игрушкой в руках гарема?

– Увы! Если бы только это! В конце концов, нетрудно вообразить и более страшную участь. Нет, дела в гареме приняли более серьезный оборот. И все из-за этого дьявольского движения Молитвенных Подушек…

– Что это за история с молитвенными подушками?

– Не спрашивай! Лучше тебе ничего об этом не знать – хотя бы до тех пор, пока не возникнет крайняя необходимость.

– Нет, время секретов и намеков прошло. Я желаю немедленно все узнать. Расскажи мне откровенно, что за опасность может таиться в молитвенных подушках?

– Ну что ж, нужно – значит, нужно… Но ты пожалеешь о том, что спросил. Разумеется, если речь идет о какой-нибудь мягкой, украшенной вышивкой подушечке, на которой может отдохнуть, насладившись досугом, мужчина, то такая подушка опасности в себе не таит. Но я говорю о движении, известном как «Молитвенные Подушки из Плоти». Это очень древняя преступная секта, в которую входят некоторые племена, населяющие чащобы и болота Балкан. Хотя процветает секта на Балканах, она не имеет ничего общего ни с исламом, ни с христианством, будучи гораздо старше и того, и другого. Ее приверженцы убеждены, что человек может постигнуть Бога только при помощи женщин. Они полагают, что женщины – существа не одного с мужчинами происхождения. Женщины – это духи, нечто вроде добрых гениев, коих наделили плотью и поселили на Земле, дабы они направляли мужчин на путь духовного продвижения к Божеству. Женщины – это молитвенные подушки мужчин, и совокупление с ними готовит мужчину к Мистическому Союзу с Божеством.

Орхан обдумал слова визиря, после чего спросил:

– Действительно, все это кажется чудачеством и безумием, но не представляется таким уж опасным. С какой стати каждый мужчина должен бояться Молитвенных Подушек из Плоти?

– О мой господин, учти, что, если мужчина продлевает половую связь с женщиной из числа Молитвенных Подушек, это чревато его гибелью и абсолютным перерождением, ибо такова цель фитны. Поддавшись искушению, душа мужчины должна смягчиться и растаять, дабы он смог испытать экстаз, а от экстаза он вполне может погибнуть, однако останется мужчина в живых или нет – несущественно. Задолго до этого мужчину соблазняют, толкнув на путь полнейшего самоотречения, и его подлинная личность сгорает дотла в пламени исступленного восторга. То, что встает с постели, не имеет ничего общего с мужчиной, который изначально улегся там рядом с Молитвенной Подушкой из Плоти.

Орхан пытался сосредоточиться на смысле того, о чем говорил визирь, но это давалось ему с трудом. Мешало то, что всякий раз, как визирь произносил слова «женщина», «женщины» или «постель», язык во рту Орхана начинал шевелиться. Что ему было до значения арабского слова, что ему было до происков древних балканских сект, если гадюку, которая извивалась у него за зубами, лишили ее напитка? Становилось все труднее думать о чем-то, кроме мягких, белых, округлых бедер.

Наконец Орхан признался:

– Я ничего не понимаю. Не имею ни малейшего понятия, о чем ты толкуешь.

– Я и сам этого не понимаю, – ответил визирь. – Подобные вещи понятны лишь женщинам.

Он хотел было что-то добавить, но в этот момент к ним размеренным шагом подошла по тропинке девица в костюме пажа и вручила визирю записку. Тот, прочтя ее, принялся горячо спорить с девицей-пажом. Наконец он пожал плечами и отпустил ее. Потом повернулся к Орхану:

– Похоже, Михрима ждет своего султана.

– Разве Михрима из тех, кто командует султанами?

На это визирь не потрудился ответить. Взамен он сказал:

– Мы идем в другую часть гарема, удаленную от тех частей, где ты бывал до сих пор. По дороге я расскажу тебе одну историю.

История, которую рассказал визирь, такова: сотни лет назад один из первых султанов, прародитель Орхана, повел свое войско в поход на Набатейское царство и разграбил его. Общеизвестно, что Набатея была (и остается до сих пор) грязной, идолопоклоннической страной, населенной колдунами, отравителями и каннибалами, и султаново войско обошлось с ними соответствующим образом – турецкие воины отошли только после того, как превратили большую часть территории в безлюдную пустыню. Хотя почти все набатеяне были отъявленными грешниками, нельзя не признать, что при этом они обладали такой добродетелью, как терпение. В тот год, когда турецкое войско опустошило их страну, у царя Набатеи родилась девочка. Царь – счастливый отец – повелел, чтобы в грудное молоко, которым питался ребенок, добавляли яд. По его приказу стали смазывать ядом соски кормилицы. Ходят разные слухи о том, какой применялся яд – то ли аконит, то ли ртуть, то ли мышьяк, – но, что бы это ни было за вещество, давали его девочке в мельчайших количествах, дабы, вместо того чтобы отравиться и умереть, малютка привыкала к приему яда, и, пока она росла, превращаясь в девушку, яд продолжали подмешивать ей в пищу, так что каждая жилка ее тела пропиталась смертельной отравой.