Армен Гаспарян - Русская контрреволюция [Белые от Ростова до Парижа] [litres]

Начальник штаба А. И. Деникина генерал И. П. Романовский был вынужден снимать с боевых позиций подразделения Добровольческой армии и направлять их в тыл для подавления начавшихся волнений. Кроме того, до наступления на Орел марковская дивизия была переброшена к Курску, к которому приближались большевики. Ссылаясь на отсутствие резервов, командующий армией генерал В. З. Май-Маевский не смог поддержать А. П. Кутепова.

Тем не менее Корниловская дивизия 13 октября 1919 года вошла в Орел. Но противник, ударивший в тыл, заставил кутеповские части покинуть город уже через неделю. Белые понесли значительные потери. Корниловская и Дроздовская дивизии практически оказались в окружении и с трудом избежали краха. А. И. Деникину не суждено было реализовать «Московскую директиву».

Оценивая те события, историки, как правило, сходятся во мнении, что вменить в вину А. П. Кутепову поражение под Кромами и Орлом невозможно. И даже многие из участников событий, в частности Врангель и его соратники, считали, что за стратегические просчеты ответствен Деникин.

Кстати, в исторических работах и публицистике нередко можно встретить утверждение, что в последовавшем противостоянии А. И. Деникина и П. Н. Врангеля А. П. Кутепов осознанно перешел в лагерь последнего. Хотя известно, что Деникина и Кутепова объединяло многое и они были настоящими соратниками. В воспоминаниях Антон Иванович объяснял свое решение покинуть пост главнокомандующего в том числе словами Кутепова о том, что «наше дело проиграно». Но здесь следует иметь в виду, что Александр Павлович не выступал именно против Деникина, а считал, что отставка командования в сложившейся ситуации позволит сохранить честь армии и жизни многих людей.

В ходе эвакуации Вооруженных сил Юга России и беженцев из Новороссийска кутеповские части до последнего момента стойко сдерживали натиск красных, не давая им войти в город. И даже после того как большевики прорвали оборону, эскадренный миноносец «Пылкий», на борту которого тогда располагался штаб генерала Кутепова, продолжал прикрывать погрузку беженцев.

В марте 1920 года по прибытии в Крым А. П. Кутепов был назначен командиром 1-го армейского (Добровольческого) корпуса, а в сентябре после разделения Русской армии генерала Врангеля на две части – командующим 1-й армией.

Как известно, эвакуация Русской армии из Крыма в ноябре 1920 года во многом предопределила дальнейшую судьбу Белого движения. Через две недели стоянки на рейде Константинополя союзники позволили разместиться русским военным и беженцам в трех лагерях. Основной лагерь для регулярных частей Русской армии находился возле Галлиполи, два других, предназначенных для донских, терских и кубанских казаков, – в Чаталадже и на острове Лемнос.

Все армейские подразделения, кроме казачьих, были объединены в составе 1-го армейского корпуса. Александр Павлович стал его командиром и помощником главнокомандующего. Введение Кутеповым железной дисциплины и самых жестких мер, вплоть до смертной казни, подвергалось резкой критике со стороны эмигрантов-либералов. Тем не менее благодаря таким решительным шагам число самоубийств в галлиполийских лагерях, где были тяжелейшие условия для жизни, значительно сократилось. Для разрешения конфликтов между офицерами был введен дуэльный кодекс, создан клуб, проводились футбольные матчи, издавались газеты. В Галлиполи действовали шесть военных училищ, гимнастическо-фехтовальная школа, гимназия, художественные и театральные студии, библиотека, семь храмов. Периодически проводились парады.

Уважение местного населения к русским росло. Положение дел в войсках, размещенных в Галлиполи, удивляло командование союзников. В эмиграции заговорили о галлиполийском чуде. Фактически разгромленная армия воспряла духом, и «галлиполийское сидение» на долгие годы сплотило многих людей. У белых наконец-то появилась надежда, в том числе надежда на продолжение борьбы. Роль А. П. Кутепова в этих событиях сложно переоценить. Примерно в это же время он был произведен главнокомандующим в генералы от инфантерии.

Весной 1921 года начался массовый отъезд из Галлиполи. П. Н. Врангель смог добиться перевода корпуса Кутепова в лояльно настроенную к белым Болгарию. Но после падения правительства Стамболийского генерал в числе наиболее активных соратников Врангеля был выдворен из страны. Ставка главнокомандующего переместилась в Сербию, туда же переехал и Кутепов. Вскоре Врангель признал над собой власть великого князя Николая Николаевича. И в 1924 году А. П. Кутепов был откомандирован в Париж для работы «специального назначения».

В 1925–1926 годах А. П. Кутепов расходится во взглядах с П. Н. Врангелем, поскольку считает, что бездействие недопустимо. Он настаивает на активных выступлениях против Советов и безотлагательном возобновлении борьбы с большевиками. В рамках РОВС им была создана законспирированная организация «Союз национальных террористов». Предполагалось, что она будет заниматься налаживанием связей с советскими людьми, которые сочувствуют белым, а также подготовкой диверсионных групп для проведения террористических актов в России.

Однако в эмигрантских кругах деятельность кутеповского союза не получила широкой поддержки. В его рядах не было даже людей из окружения Александра Павловича: ни Н. В. Скоблин, ни В. В. Манштейн, ни А. В. Туркул за ним не пошли. Да и работу организации нельзя было назвать успешной, за исключением нескольких осуществленных терактов: взрыва в здании Ленинградского партклуба, убийства заместителя уполномоченного ОГПУ по Белорусскому военному округу И. К. Опанского в Минске и минирования общежития сотрудников ОГПУ в Москве.

Большевикам удалось наладить эффективное противодействие, и провалы боевой ячейки РОВС были гораздо более значимыми, чем проведенные ею акции: операции «Трест» и «Синдикат» позволили выманить в Россию и уничтожить целый ряд эмигрантских политических деятелей. Агенты Иностранного отдела ОГПУ смогли внедриться в белоэмигрантские военные объединения. По одной из версий, распространенных в кругах историков и публицистов, скоропостижная смерть генерала П. Н. Врангеля в Брюсселе в 1928 году являлась делом рук большевистского агента, отравившего Петра Николаевича. В 1930 году сотрудники советской разведки похитили и самого А. П. Кутепова.

Что касается отсутствия должной поддержки Союза национальных террористов со стороны представителей эмиграции, то, как справедливо полагает Руслан Гагкуев, подобная диверсионная деятельность не могла и не может быть массовой. Возможно, в существенной степени к неудачам привела как раз попытка расширения состава участников организации. Скорее всего, А. П. Кутепов оказался не готов к подобной диверсионной работе, и намерение ее возглавить стало для него роковой ошибкой.