Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

— И в чём Субедей-бахадур был не прав?

— Он нарушил договор.

— А половцы не нарушили свой договор с аланами, предав за жёлтые побрякушки своих союзников, точно так же, как Иуда предал Христа за тридцать серебреников? Как сейчас предаёт и вас и нас Олег Воргольский! Как ранее предал своих соплеменников князь Глеб Рязанский. Поверь, я с болью в сердце говорю об этом. И ответь мне, русский боярин, какой участи заслуживает предатель? Только смерти! Так что Субедей-бахадур был тысячу раз прав. И не стоит тебе меня опасаться, тем более что я — христианин.

— Христианин?.. — открыл рот Семён Андреевич. — Православный?

— Нет, не православный, а несторианин из племени кераитов [4] Кераиты, найманы, онгуты — монгольские племена, объединённые в числе других Чингисханом в единое государство. , одной из ветвей монгольского народа, — пояснил Харалдай. — У меня в отряде есть ещё найманы, онгуты — почти все христиане-несториане, и к православным мы относимся хоть и без особой любви, но с уважением. Смотри! — Харалдай обнажил свою грудь и показал Семёну Андреевичу нательный крестик. И добавил: — В моём войске есть ещё и магометане, и монголы-язычники, однако их меньшинство. Когда я жил на Руси, то любил посещать русские храмы и даже хотел окреститься в православие, но отец не позволил и отправил в Орду. А в Орде много несториан, и я принял их веру. Но в Орде сейчас засилье басурманских проповедников. После гибели сына Бату-хана, несторианина Сартака, все последующие ханы, начиная с Беркая, склонялись к магометанству. Христиан стали преследовать, а для Руси это опасно... — Вздохнул: — Да и для Орды тоже.

— Да-а-а... — протянул боярин. — Озадачил ты меня, тысячник... Однако холодно. Тяжело на морозе стоять. Когда ж они возвратятся? А, вон они! Ну что? — обратился Семён Андреевич к Ломову.

— Князя Олега мы не нашли, — стал рассказывать Евтей. — Есть там шесть человек из Воргола. С ними говорили Пантелеймон с Кириллом, и воргольцы утверждают, что Олег сбежал ещё до боя. Видели мы и Демьяна с остальными. Все живы-здоровы. И ещё. Воргольские полонянники говорят, что наших рудокопов действительно извёл Олег. Он у них допытывался о местонахождении князя Александра, но те ничего не сказали и были замучены до смерти его палачом.

— Олег палача за собой возит? — удивился Семён Андреевич.

— Возит, — кивнул Харалдай.

— Воевода, — повернулся боярин к Харалдаю, — ты обещал наших людей выпустить.

— И выпушу, — заверил тысячник. — Тургэн! Липецких сюда!..

Вскоре Демьян с товарищами стояли пред очами Семёна Андреевича.

— Опять как несмышлёныш к врагам в лапы попался! — проворчал боярин. — И сам в омут, и ребят потянул! Ничего тебе доверить нельзя! Обратно в кузню захотел?

— Я исправлюсь... — словно мальчишка опустил голову Демьян.

— Ладно, мы поехали, — махнул рукой боярин тысячнику. — Если ты действительно добрый человек, то до встречи!..

Когда Семён Андреевич рассказал о своей беседе с Харалдаем, князь Александр Иванович задумался. Как быть? Верить, не верить — хоть на ромашке гадай. Если тысячник искренен, то, глядишь, и поможет замириться с Ордой. А что, придёт в Липецкое княжество баскачить христианин Харалдай, и возродятся тогда города Липец, Воронеж и Онуз... Но вдруг ловушка?..

— Так что решил, княже? — вывел Александра Ивановича из задумчивости боярин.

— Надо ехать к Харалдаю, — махнул рукой тот. — Ежели не вернусь, князь Даниил пускай не вступает с татарами в бой — бесполезно, а уходит на север. Тут больше делать нечего будет...

Князь собрал ближних бояр и объявил свою волю. Просил в случае его гибели не бросать Даниила, а вместе поступить на службу к какому-нибудь уважаемому князю.

— Мы все готовы умереть за землю Черлёного Яра! — вскочил взволнованный Даниил.

— Сядь, сынок. Не пристало князю горячиться, — улыбнулся Александр. — Умереть успеем. Жить надо и бороться за жизнь.

— А сам так рискуешь! — нахмурил брови Даниил.

— Мой риск оправдан возможностью возрождения княжества. Да и с чего ты взял, что я на верную смерть иду? Не всё мечом решается. Толковый разговор с толковым собеседником может больше пользы принести. — Александр встал. — Все по домам, и я пойду отдыхать. Завтра со мной поедут Кавырша и десять дружинников. Андрей!

— Слушаю, княже.

— Подбери проворных и смелых людей, и чтобы утром были готовы. Ты, Семён Андреевич, ежели что, не оставь без своих мудрых советов князя Даниила... А ты, — повернулся к сыну, — не обижайся. Ты ещё молод и зелен... Коли не вернусь, на рожон не лезь. С татарами всё равно не справишься, а людей загубишь. Во всём слушайся Семёна Андреевича, он тебе будет и отцом, и мудрым советником.

И Александр крепко обнял сына.

После трудного дня князь лёг рано. Неизвестность грядущего страшила его, но страх этот был вызван не столько мыслью о смерти, сколько сознанием того, что, погибнув, он не сможет отомстить за смерть брата, не сможет возродить Липецкое княжество и спасти народ Черлёного Яра от врагов. И только князь задремал, как в постельной послышались шаги.

— Кто там? — с тревогой спросил Александр Иванович.

Тишина — и лишь чёрная тень скользнула по кровати. Кто-то осторожно прошёл к слюдяному окну и выглянул через него наружу. Александр Иванович метнулся к двери, ведущей в соседнюю палату, освещённую факелом. Скрип петель привлёк внимание незваного гостя, и он резко повернулся, сверкая красными словно угли глазами. Александр Иванович выбежал из постельной, схватил факел и вернулся обратно, но в комнате уже никого не было, лишь мёртвая тишина давила на уши. Князь осмотрел все закоулки, перекрестился на образа и прошептал:

— Что же это было? Неужто Смерть приходила?..

Он отнёс факел, снова лёг и задумался.

«А может, не ехать на встречу с татарами? Нехорошее это знамение... Хотя, коли то Смерть, она всё равно меня забрать должна, независимо ни от чего. От судьбы не уйдёшь и не спрячешься ни за чьей широкой спиной...»

На князя напала сонливость, но едва сомкнул веки — увидел Святослава. Тот хмур и суров. Не на брата смотрит, а куда-то поверх головы Александра. А там небо чёрное, а тучи ещё чернее и так низко плывут, что чуть не касаются темени Святослава. И вдруг...

«Ты зачем поручил князя Даниила заботам боярина Семёна? — заговорил гулким, словно из подземелья, голосом Святослав. — Смерти захотел? Не Смерть к тебе приходила только что, а я, чтобы предупредить. Помнишь, когда я передал тебе боярина, то сам скоро погиб. Дурной знак то. Но я-то оставил княжество в надёжных руках. А на кого ты оставишь?..»

— На Даниила! — прошептал потрясённый Александр.

«Не-хо-ро-шо... Не-хо-ро-шо...» — подымаясь ввысь, далёким эхом прогудел Святослав.