Анатолий Виноградов - Три цвета времени

8 ноября Бейль в Париже.

«Если вам когда-нибудь случалось – а мне это случалось часто – проезжать на пароходе вниз по течению Роны, то вы видели, как вблизи Авиньона пароход приближается к Понт де Сент-Эспри. Сердце щемит от ужаса. При ветре на реке близко подъезжать нельзя. В тихую погоду пароходы проходят под мостом. Вот еще мгновение, и кажется, что пароход зацепит за низкую арку или ударится об устои; прошла минута, и, давая волну, с клубами черного дыма, пароход уже за мостом. Таким же мостом является смерть. Событие – тяжелое и неприятное. Никакой бунт не поможет. Но оно совершилось – и настало полное ничто, в котором нет места сожалению об исчезнувшей жизни. Не следует этого бояться. В конце концов не нужно от себя скрывать своих состояний. Ничего нет смешного в том, что я могу умереть на улице».

Записал эти мысли и пошел к Виргинии Ансло. Опять этот милый Тургенев.

«Недавно, охотясь на перепелов, летевших из Африки на вашу снежную родину, я с уцелевшими перепелками посылал проклятие вашей рабской стране. Когда же, наконец, господин Николай Тургенев получит туда доступ? Эмансипируется ли когда-нибудь ваше крестьянство?»

Дневник А И Тургенева

«10 ноября 1841 года. От графини Разумовской к Ансло. Там Бель. Постарел, но с прежними претензиями на остроты

23 марта 1842 года. Бегу к Ансло узнать о смерти вчера Бель. На дороге из кафе к театру, на бульваре. Давно ль? И без покаяния в грехах и насмешках!»

Днем еще Бейль работал, несмотря на запрещение врачей. Он переписывал предисловие к хронике «Сестра Сколастика», так и оставшейся неоконченной.

22 марта в семь часов вечера он упал, пораженный ударом, перед дверью министерства иностранных дел на Ново-Капуцинской улице. В два часа ночи, не приходя в сознание, без всяких страданий и слов, он перестал дышать.

Прошли сутки без вмешательства духовенства. Утром следующего дня Мериме и Коломб шли за гробом. Потом французские газеты, позабывшие о статье Бальзака, дали короткое сообщение о том, что на кладбище Монмартр состоялось погребение малоизвестного немецкого стихотворца Фридриха Стиндалля. Молва о Стендале затихла надолго. Из Италии в Париж прибыл черный консульский ящик. Мериме и Коломб, раскрыв его, начали разбирать рукописи умершего друга.

Со времени выхода в свет известного романа Анатолия Виноградова о Стендале минуло почти четверть века. Роман выдержал не одно издание, пользуется широкой известностью в СССР, переведен на ряд иностранных языков.

А между тем литературная судьба этого любопытного произведения сложилась не совсем обычно: оно осталось незамеченным нашей критикой.

«Лишь нынче, живя в „Синопе“ под Сухумом, я ознакомился с двумя Вашими прекрасными книгами „Осуждение Паганини“ и „Три цвета времени“, – писал Вяч. Шишков А.Виноградову в ноябре 1938 года. – Читал их с большим интересом, изумляясь Вашему мастерству и обилию материалов, над которыми Вам пришлось оперировать. А в первую голову изумляет меня отсутствие добропорядочной критики по поводу этих книг. Ваше имя незаслуженно остается в тени, тогда как Вы этими зрелыми книгами безусловно вошли в первые ряды советской литературы! В чем же дело?»

Роман «Три цвета времени» принадлежит к числу тех книг, форму которых, по собственному определению А.Виноградова, можно назвать «полубеллетристической». Ее своеобразие заключается в том, что, ставя перед собой в принципе задачу исследовательскую, автор стремится решить ее как художник, как беллетрист.

Следует поэтому хотя бы кратко остановиться на тех общих моментах, уяснение которых поможет лучше представить себе как своеобразие темы, поднятой А.Виноградовым в его книге, так и само существо романа «Три цвета времени».

Имя великого французского писателя Анри Бейля, писавшего под псевдонимом Фридерик Стендаль, знакомо далеко за пределами Франции и особенно популярно у нас, в СССР. Стендаль – автор замечательных романов («Красное и черное», «Пармская обитель», «Люсьен Левен» и другие), представляющих собой яркие реалистические полотна, дающие широкую картину современной Стендалю действительности. Его творчество в целом отразило интереснейшие стороны общеетвенно-политической жизни первоq половины прошлого века.

«Настоящее и глубоко воспитательное влияние на меня как писателя, – говорил в одной из своих статей М Горький, – оказала „большая“ французская литература – Стендаль, Бальзак, Флобер; этих авторов я очень советовал бы читать „начинающим“. Это действительно гениальные художники, величайшие мастера формы…» [246]

Стендаль был последовательным материалистом Он был воспитан на идеях французских энциклопедистов. Под прямым влиянием философов-материалистов XVIII века, прежде всего под влиянием Гельвеция и Дидро, сложились его мировоззрение и эстетические взгляды. Решающую роль в формировании сознания и взглядов Стендаля сыграла буржуазная французская революция.

Детские годы великого писателя совпали с самым бурным периодом революции. Анри Мари Бейль родился 23 января 1783 года на Юге Франции в городе Гренобле. «Семья, имя которой я ношу, – рассказывает Стендаль в автобиографических заметках, – по существу была семьей зажиточных горожан-буржуа».

Отец писателя, нотариус Керубин Бейль, был противником революции, человеком откровенно пророялистской ориентации, не боявшимся даже в разгар революции укрывать в подвале своего дома «неприсяжных» [247] католических священников. Мать Бейля, Аделаида Ганьон, умершая очень рано, была дочерью гренобльского врача. Доктор Анри Ганьон, человек широкого образования, поклонник энциклопедистов и «местный философ», сыграл, по воспоминаниям писателя, большую роль в возникновении его политических симпатий и антипатий.

Расхождения и ссоры Стендаля с семьей начались очень рано. Тайком от отца маленький Бейль, влюбленный в героику революции, зачитывается Вольтером, Руссо и другими «якобинскими» писателями, при одном упоминании которых его отец приходит в ярость.

В 1796 году будущего писателя отдают в Центральную гренобльскую школу, организованную в силу декрета Конвента по известному плану философа Дестута де Трасси.

В школе юный Бейль приступает к изучению французских классиков. Постепенно приходит сильное увлечение математикой – этим «абсолютно точным источником истины, утоляющим юношескую жажду правды», – которое, кстати, не прошло для молодого Бейля бесследно. В какой-то мере, вероятно, и оно привила вкус к той ясной и логичной мысли, которая так характерна для произведений зрелого Стендаля

Уже тогда Стендаль знакомится с трактатом Гельвеция «Об уме». В замечательном трактате Гельвеция с наибольшей силой сказались антифеодальные тенденции французских материалистов. А именно эта сторона книги привлекала юного Бейля, горячего приверженца идей революции.