Винцас Миколайтис-Путинас - Повстанцы

Пятрас Бальсис, возвращаясь поздно вечером, недалеко от поместья Багинай свернул с дороги и зашагал прямо вдоль лугов, по зарослям ольхи и ракиты. Он спешил убедиться, что там произошло в Шиленай. До Пабярже уже долетела весть: Скродский вызвал войска — пешие и конные. Что творилось в Шиленай, страшно и сказать! В людей стреляли, саблями рубили, а потом всех пороли. Даже в Карклишкес слышны были вопли!

Сердце Пятраса разрывалось от тревоги за Катре. Неужели и она угодила в когти панского палача? Мысли стали мешаться в голове, и Пятрас пустился чуть не бегом. Уже почти стемнело, и только благодаря вечерней заре еще можно было различать предметы и тропинку, петляющую среди кустарников.

Внезапно Пятрасу показалось — кто-то идет навстречу. Он отошел за ракиты, чтобы зря никому глаз не мозолить. Незнакомец приблизился, и Пятрас к своему изумлению и радости узнал Пранайтиса.

— Юозас! Ты откуда? — крикнул он, выходя на тропинку. — Почему перевязанный?

— Я из самого пекла, братец, — невесело сострил Пранайтис. — Вырвался из лап дьявола. Голову только поцарапали. Пустяки! Хорошо, что тебя там не было. Не всякому так повезет, как мне. Присядем тут с краешка, расскажу.

Друзья уселись под кустиком, и Пятрас услышал все. Да! Были солдаты. Пехотная рота и драгунский эскадрон. Стреляли только для острастки, саблями не рубили. Но выпороли многих, а забияк угнали в поместье; там их будет судить сам пан, а наказывать — Рубикис. Отобрали и его, Пранайтиса, но удалось сбежать. Пятрасова брата и сестру и еще других высекли. Катре не тронули. Пятраса это не успокоило. Он догадывался, почему Лиходеи не били Катрите: Скродский бережет ее для себя. Противоречивые чувства и сомнения кипели в сердце Пятраса.

— Как тебе сдается, Юозас, — допытывался он, — оставит Скродский Катрите в покое или к себе в логово потащит?

Пранайтис думал, что барин не откажется от красавицы Кедулите, но, не желая растравлять сердце товарища, ответил успокоительно:

— Пока что не тронет. И без того он людям в печенку въелся.

— Дай мне только найти пристанище понадежнее. Тогда этому блуднику до нее не дотянуться, — грозно проговорил Пятрас.

— Твое счастье, что дома не был. Схватили бы тебя — всему конец.

Бальсис опустил глаза.

— Может, и так… А мне, знаешь, совестно, что не был я с вами. Будто струсил и нарочно ушел. Эх, хоть бы и отодрали… Всех так всех!

Пранайтис утешал Бальсиса и сам радовался, что благополучно ускользнул. Кому какая польза, если бы их обоих выпороли или в рекруты сдали?

— Мы с тобой — вольные и невредимые, еще покажем, на что мы способны! — погрозил кулаком в сторону поместья Пранайтис.

— Что ж ты собираешься делать? — спросил Бальсис, почуяв в словах товарища не только пустую угрозу.

Минутку помолчав, Пранайтис ответил неуверенно:

— Что делать?.. На сухом суку не повешусь. А есть-пить надо. Пока что отправлюсь к Дымше. Там кругом леса, панские ищейки не поймают. А потом поглядим…

— Не думаешь в казенном имении пристроиться? Руки у тебя крепкие.

Пранайтис нахмурился:

— Хватит с меня Скродского. Казенное, не казенное — один черт!

— Все-таки разница. А приютиться где-нибудь надобно.

— Э, Пятрас! — У Пранайтиса вдруг переменился голос, он как-то странно поглядел на товарища. — Говоришь — приютиться? А где же мне надежнее, как не под зеленой веткой? Наступает весна, лето, дни теплые, ночи короткие — везде благодать! Пойдем-ка мы, Пятрас, в лес! Отыщутся еще другие обездоленные, как и мы с тобой. К Дымше, говорят, часто такие забредают. И Дзидаса Моркуса подговорим. Поджарим панам подошвы!

Изумленно слушал Бальсис приятеля:

— Что ты, Юозас!.. Шутишь?

— Не шучу! — мрачно крикнул Пранайтис. — Как вырвался от собак Скродского, так и дал слово: никому уж не позволю себя плетками и розгами полосовать. А кроме того, есть еще за Скродским кое-какой должок… Похуже, чем розги и плетки. Рассчитаюсь и с этим чертовым Рыжим, даже с лихвой. Помянут они меня! Как попадутся мне — руками задавлю!

Гневно сверкавшие глаза и хмурое лицо подтверждали, что Пранайтис не шутит. Бальсис озабоченно наблюдал за товарищем. Может, попытаться направить его по иному пути?

— Эх, Юозас, чтоб тебя другие на сук не вздернули… Не хвалю я твоей думки. Ничего из нее хорошего не получится. Послушай, что тебе скажу. Иду я от ксендза Мацкявичюса. Это, братец, человек! Он уж и теперь са поги под рясой носит. Как понадобится — подпоясается саблей и ружье на плечо вскинет. Он знает, что говорит и что делает. Обождем, Юозас, постранствуем среди людей. А потом — с Мацкявичюсом! Он нас с тобой возьмет. Против панов так против панов, против власти так против власти.

— Нет! — наотрез отказался Пранайтис. — Не таков у меня нрав. Ждал, пока мог. Больше невмоготу. Пускай Мацкявичюс и прав, только я в его команде не буду.

— Твоя воля!.. Тебя не уговоришь.

— Не сердись. Ведь ты меня знаешь… У каждого свой путь, своя доля. Думаю — еще встретимся. Коли я понадоблюсь, спроси у Дымши. А тебя где искать?

Бальсис колебался:

— Точно еще не скажу. Коли будет нужда, иди к дяде Стяпасу.

Темнело. Друзьям пора было расставаться, но Пранайтис все медлил.

— Помнишь, собирался я тебе пистолет достать, — сказал он Бальсису. — Неплохо бы?

— Неплохо, — подтвердил Пятрас.

— От Дымши я первым долгом к Гугису. Вспоминаешь того человека в Кедайняй, у кого я насчет пороха спрашивал?

Пятрас вспомнил:

— Возле Бетигалы, в деревне Кельмишкес.

— Вот мне порох и занадобился. Много развелось крупного зверья, — злобно ощерился Пранайтис.

Оба теперь думали о Скродском и его прихвостнях — управителе Пшемыцком, Рубикисе, жандармах… Как горячие уголья, жжет Пранайтиса память о Евуте, а Бальсис волнуется за Катре.

Пранайтис решительно встал:

— Да, Пятрас, порох занадобился. А ружье и еще, может, пистолет я тебе добуду.

— Лучше пистолет. Сподручнее прятать, — согласился Бальсис. — Спроси у Гугиса. Стяпас как-то говорил — из Пруссии тайком доставляют.

— Расспрошу. Будь здоров!

Товарищи простились и крепко пожали друг другу руки. Жалость захлестнула Пятраса, когда он провожал глазами Юозаса. Тот шел поспешным шагом, хворостинкой рубил прошлогодние стебли и осиновые ветки. Вскоре он исчез в сумерках.

Бальсис медленно побрел к Шиленай. Где приютиться, как снова повидаться с Катрите и обсудить с ней все дальнейшее? Ведь на селе солдаты. Не схватят ли его? Эх, была не была. Пойдет домой, на тот самый сеновал.