Бернард Корнуэлл - Скиталец

– А что, славно придумано!

Мысль о том, что враг будет обманут, многим лордам понравилась.

– А еще можно подвести поближе коней, – предложил лорд Аутуэйт. – И шотландцы подумают, что мы готовимся к бегству.

Архиепископ не колебался.

– Привести всех лошадей, – приказал он.

– Но… – нахмурился один из лордов.

– Лучникам собирать стрелы, оруженосцам и пажам – вывести коней для рыцарей и ратников, – приказал его преосвященство, полностью поняв, что имел в виду лорд Аутуэйт и горя желанием осуществить задуманное, прежде чем противник решит отступать на север.

Лорд Аутуэйт сам отдал необходимые распоряжения, и в считаные минуты десятки лучников высыпали на разделявшее враждебные армии пространство и принялись собирать использованные стрелы. Некоторые при этом ворчали, называя происходящее «ненужным дурачеством», ибо они оказались на виду у шотландцев, снова принявшихся осыпать их насмешками. И не только насмешками: один малый, зашедший дальше других, получил в грудь арбалетную стрелу. Бедняга уставился на нее, рухнул на колени, отхаркнул кровь в сложенную чашечкой ладонь и застонал. Его товарищ бросился было ему на выручку, но все тот же арбалетчик ранил его в бедро. Шотландцы разразились бурей глумливых восклицаний, малость поутихшей лишь после того, как в арбалетчика полетели стрелы сразу дюжины английских лучников.

– Берегите стрелы! Берегите стрелы! – орал лучникам сидевший верхом лорд Аутуэйт. Он подскакал к ним галопом, продолжая выкрикивать: – Берегите стрелы! Ради бога, берегите стрелы!

Он кричал со всей мочи, так чтобы его мог слышать противник, пока группа шотландцев, которым надоело прятаться за спинами стрелков, не вырвалась вперед с явным намерением отрезать вражескому командиру путь к отступлению. Англичане обратились в бегство, лорд Аутуэйт, пришпорив коня, без труда ускользнул от погони, и шотландцам пришлось довольствоваться тем, что они добили двух раненых лучников. Не бог весть какое достижение, но вид бегущих англичан воодушевил шотландцев. С их стороны зазвучал смех и снова послышались оскорбления.

Лорд Аутуэйт повернулся и бросил долгий, печальный взгляд на мертвых лучников.

– Нам следовало унести этих парней с собой, – укорил он себя.

Все промолчали. Некоторые лучники неприязненно смотрели на ратников, предположив, что лошадей привели для того, чтобы способствовать их бегству, но тут лорд Аутуэйт приказал первым укрыться за спинами вторых.

– Отходите назад. Не все сразу, но назад. Мы ведь хотим убедить врага в том, что у вас на исходе стрелы, а какого черта лучникам без стрел торчать в первой шеренге? Эй, а коней держите на месте, там, где они сейчас!

Последний приказ был обращен к пажам и оруженосцам. Лошадей из глубокого тыла подвели поближе, но садиться на них никто не собирался. Их просто держали под уздцы позади того места, где сейчас выстроилась половина лучников.

Предполагалось, что, увидев приведенных лошадей, шотландцы решат, будто бы англичане, израсходовав стрелы, разуверились в успехе и готовятся к бегству. Главное, чтобы враги проглотили эту наживку.

На поле боя воцарилась тишина, если не считать стонов раненых, карканья воронов и плача нескольких женщин. Монахи снова принялись распевать гимны, но они по-прежнему находились на левом фланге, и до Томаса, который теперь был на правом, звук доносился слабо. В городе зазвонил колокол.

– Я все же боюсь, что мы чересчур сумничали, – заметил со вздохом Аутуэйт Томасу. Его светлость был не из тех, кто может долго молчать, а поскольку на правом крыле не нашлось более подходящего собеседника, он выбрал Томаса.

– Хитрости да уловки, они не всегда срабатывают, как бы не перемудрить.

– А вот в Бретани нам схожая уловка помогла, – отозвался лучник.

– О, да ты и в Бретани был? Не только в Пикардии?

– Да, милорд. И служил там под началом очень умного человека.

– Вот как? И кто же он таков? – спросил лорд Аутуэйт, изображая заинтересованность, хотя уже подозревал, что зря затеял этот разговор.

– Уилл Скит, милорд, правда теперь он сэр Уильям. В ходе последнего сражения король посвятил его в рыцари.

– Уилл Скит? – переспросил его светлость уже с искренней заинтересованностью. – Ты служил под началом старины Уилла? На самом деле? Бог ты мой, сколько лет я о нем не слышал. Как он поживает?

– Увы, милорд, не слишком хорошо, – отозвался Томас и рассказал, что Уилл Скит, простолюдин по крови, сумевший, однако, создать и возглавить отряд лучников и ратников, наводивший ужас повсюду, где звучала французская речь, был тяжело ранен в Пикардии. – Его отвезли в Кан, милорд.

Аутуэйт нахмурился:

– Кан – это ведь во Франции, не так ли?

– Так француз его туда и повез, милорд. Но этот француз – наш друг, а в Кане живет знаменитый лекарь, умеющий творить чудеса.

В самом конце сражения, когда многие вздохнули с облегчением, думая, что пережили этот ужас, Скиту проломили череп, и когда Томас видел его в последний раз, его друг был слеп, нем и совершенно беспомощен.

– Уж не знаю, почему из этих французов получаются лучшие лекари, чем из наших англичан, – сказал лорд Аутуэйт с легкой досадой, – но похоже, что это так. Мой отец всегда так говорил, а уж ему частенько приходилось иметь дело с лекарями. Его изводил кашель.

– Этот человек еврей, милорд.

– Да, кашель с мокротой. И плечо сильно болело. Еврей? Ты сказал, еврей? – Аутуэйт встревожился. – Я ничего не имею против евреев, – продолжил он, хотя и без особой убежденности, – но могу привести с дюжину веских доводов в пользу того, что к еврейскому лекарю обращаться не стоит.

– Правда, милорд?

– Ну подумай сам, приятель, разве неверные евреи могут прибегнуть к помощи наших святых? Или к целебным свойствам мощей? Или к целительной силе святой воды? Да что там, даже простая молитва им недоступна. Взять, например, мою матушку, у нее, бедняжки, сильно болели колени. Не иначе как оттого, что она много молилась. Так или иначе, но ее лекарь, человек набожный, посоветовал ей обернуть колени тканью, полежавшей на раке святого Кутберта, и молиться три раза в день. И это помогло! Помогло! А ведь никакой еврей никогда не предписал бы ей подобного лечения! А хоть бы и прописал, оно бы не помогло, потому как это было бы богохульством. По моему разумению, решение отдать беднягу Уилла в руки еврею было не самым удачным. Видит бог, этот малый заслуживает лучшего! Он заслуживает лучшего, несомненно заслуживает. – Лорд укоризненно покачал головой. – Одно время Уилл служил моему отцу, но он слишком сообразительный малый, чтобы проторчать всю жизнь в захолустье, на шотландской границе. Тут, видишь ли, особо не развернешься. Богатеев мало, грабить некого. Вот он и отправился повидать свет да попытать счастья на свой страх и риск. Бедняга Уилл!