Валентин Иванов - Повести древних лет

Итак, каждый получил по одной доле, Оттар и Гильдис тоже. Потом четверо кормчих получили еще по две доли каждый, а ярл взял доли драккаров, по две на каждый рум. Двадцать восемь за «Дракона», двадцать за «Змея», двадцать четыре за «Орла» и шестнадцать за «Волка», а всего восемьдесят восемь долей. Так всегда поступали викинги всех времен. Они тщательно делили добычу, взятую на войне и на охоте, — золото, серебро, драгоценные камни, жемчуг, янтарь, ткани, вино, железо, утварь и другие товары, клыки моржей, кожу и сало китов и кашалотов, тюленей и траллсов — мужчин, женщин, детей, оцениваемых применительно к рынкам рабов… Обиженных при дележе не бывало. То, что приносили земли горда и мастерские с траллсами, принадлежало собственно ярлам. Но и этим молодой нидаросский ярл расчетливо-щедро делился со своими викингами. После распределения добычи Оттар отправился на «Кабана». Его встретило мрачное молчание безоружных викингов. Только тот, кто привык не расставаться с оружием, может понять угнетение от подобного лишения. Это хуже, чем оказаться голым зимой. Молодой ярл высыпал на ближайший рум кучку золотых монет, по три на каждого викинга. Предупреждая удивление, он сказал:

— Кроме того, я бесплатно возвращаю вам оружие, которое вы потеряли по вине вашего жадного и глупого ярла, — и прыгнул обратно на борт «Дракона».

Нидаросскому ярлу приходилось слышать рассказы о далеком южном народе, воины которого отличались уменьем пустить в последнюю минуту смертельную стрелу. Такую-то парфянскую стрелу Оттар и приготовил для Грольфа.

«Змей» возвращал оружие, и гам людских голосов походил на крики гнездующихся бакланов, потревоженных охотниками, или морских котов на лежбище. Одни викинги нежно обнимали щиты, другие целовали клинки любимых мечей, а третьи тянулись к «Змею» и орали в нетерпении и страхе, что о них могут забыть…

Они вооружались, и радость проявлялась все шумнее. Они ударяли по щитам рукоятками мечей, боевых дубин и топоров, производя странно-зловещий грохот, и кричали в такт ударам:

— От-тар! От-тар!

Кто-то первым перепрыгнул на борт «Дракона». За ним лавиной хлынули другие, как на абордаж, с воем и дикими лицами. Они протягивали к ярлу руки с оружием, они клялись в верности ярлу и его божественной жене, похожей на валькирию, и роду Нидароса.

Оттар торжественно принимал клятву своих новых викингов.

Освобожденный «Кабан» тащился к берегу. Работали лишь четыре пары весел из четырнадцати. С Грольфом осталось всего двадцать викингов — те, кто имел семьи в горде хиллдурского ярла. Все одиночки и все молодые ушли с Оттаром. А что скажут те, кто на берегу в ожидании Грольфа обсуждают позорное поражение своего ярла и сейчас узнают о неслыханной щедрости победителя? Они тоже уйдут?

Хиллдурский ярл осмысливал всю глубину постигшего его бедствия. Он предвидел еще более мрачные дни. Он видел себя оставленным викингами, брошенным почти в одиночестве, беспомощным, как обмелевший кит или краб во время линьки. Его прикончит первый попавшийся пират или случайная шайка поставленных вне закона изгнанников. А больше трех сотен траллсов, которые могут понять, что их господин лишился силы?

…Оттар спал на голой палубе рядом с палаткой женщин. Моросил мелкий ледяной дождь, и длинные волосы ярла были так же мокры, как плащ из мохнатых козьих шкур.

В полусне Гильдис грезила о сыне, которого она даст Оттару. Она назовет его… как? Зачем думать, Оттар сказал, что первый сын получит имя Рагнвальд.

Драккары входили в проливы. Скирингссал близок. Викинги пели сагу Великого Скальда:

Нидинг, трус, лишенный чести, после смерти отправляется в ледяную пустыню Нифльгейм. Там он осужден вечно прозябать в студеных хижинах из ядовитых костей гигантских змей. А судьба героев прекрасна.

Викинги гребли и пели, не обращая внимания на дождь и холод. Восхищаясь Оттаром, опытные воины, знавшие цену побед и боль ран, говорили о мудрости, которая умеет не только победить, но и овладеть всем имуществом побежденных, не потеряв ни одного бойца. И вдобавок еще усилиться после победы.

Валгалла прекрасна, однако никто не хочет и не торопится умирать. И эта жизнь может быть не менее великолепной, чем в Валгалле, если ярл смел, мудр и щедр, а дружина сильна!

Скирингссальский фиорд вдается далеко в сушу многочисленными заливами, извилистыми, как щупальца кальмаров. Он глубок и закрыт от волнений открытого моря. Здесь суша и море вместе постарались подготовить надежные пристанища для драккаров викингов и для лодей иноземных купцов.

Беля покрытые елями и соснами горы и окрестности фиорда, ложился первый снег. Не успев почернеть от копоти очагов, снег копился на крышах домов чистыми пластами. Холодная вода заливов, темная и тусклая, как спина кашалота, чуть плескалась, лениво очищая от снега береговую линию.

У пристаней и причалов и во всех удобных местах было тесно. Драккары, лодьи купцов, баржи и лодки образовывали острова, островки и целые плавучие мосты. Их связывали канатами, перекидывали с борта на борт трапы и ставили теплые будки для сторожей.

Прикованным черпальщикам бросали солому и меховую одежду, иначе они могли бы замерзнуть и перестать опорожнять черпальни, куда продолжала собираться вода от дождей, от тающего снега и из щелей в днищах, расшатанных трудными переходами.

В Скирингссале вечный мир. Даже кровные враги не смеют нападать один на другого, не говоря уже о покушении на чужое имущество. Назначенные тингом особые выборные следят за порядком с помощью тяжело вооруженной стражи, которая содержится за счет специального налога на торговлю.

Нарушение мира в Скирингссале иногда карается смертью и всегда изгнанием. Дозволены лишь судебные поединки и встречи в кругу для разрешения вражды на равном оружии и с равным числом бойцов с каждой стороны.

Однако везде есть много голодных людей и немало таких, кто смело надеется на свое счастье и ловкость невзирая на наглядные примеры и напоминания в виде виселиц, колов, кругов для колесования, столбов с железными ошейниками, которые не пустуют благодаря заботам строгих выборных тинга. Поэтому повсюду необходимы сторожа. Можно безнаказанно убить траллса. Но похитить его нельзя — это воровство.