Вячеслав Звягинцев - Война на весах Фемиды. Война 1941—1945 гг. в материалах следственно-судебных дел. Книга 2

Основной документ, которым оперировал Б. Соколов — протокол допроса генерала Лукина от 14 декабря 1941 года. На самом деле это не протокол допроса, а отчет о «непринужденной беседе» с генералом Лукиным, составленный через два дня после этой беседы [274] Генерал Власов: история предательства. Т. 1 С. 977–980. . Но даже, если называть это показаниями Μ. Ф. Лукина и исходить из их подлинности, то при аутентичном переводе [275] Исследователи отмечают, что текст журнальной публикации на русском языке сильно отличается от имеющегося в архиве документа на немецком языке вы не найдете там слов о его желании сотрудничать с немцами.

Что есть в этом отчете (сообщении)? Критика большевистского строя. Неверие В ТО, что Гитлер несет освобождение народам России, в т. ч. от большевизма. Мнение о нежизнеспособности идеи о создании при участии немцев альтернативного правительства. Возможно, Μ. Ф. Лукин говорил, что «большевизм чужд русскому народу», и что большевики «слишком много крови пролили». Однако в этом отчете нет и намека на его желание принять участие в создании альтернативного русского правительства. Зато записаны слова генерала о том. что «вторгнувшийся враг — это агрессор, и с ним надо бороться» либо (в другой редакции перевода) — «в народе повсеместно живо сознание отпора иностранному агрессору» [276] См. также-Новый часовой. Русский военно-исторический журнал. СПб, 1994. № 2. С. 173–175; Военно-исторический архив. № 6 (30) июнь 2002. С. 146–153. .

Где же тогда Б. Соколов откопал информацию о «сотрудничестве» генерала Лукина с немцами?

Вариантов немного — в сочинениях немецкого историка Й. Хоффманна об истории власовской армии, в статьях А. Н. Артемова, лидера «НТС» (Народно-трудового союза) или в воспоминаниях допрашивавшего Лукина капитана В. К. Штрик-Штрикфельдта. Последний, правда, не раз подчеркивал, что Лукин хотя и готов был. «невзирая на свою инвалидность, стать во главе пусть роты, пусть армии — для борьбы за свободу, но ни в коем случае не против своей родины».

Написал Штрик-Штрикфельдт и о встречах Власова с Лукиным. Последний заявил Власову: «Из моего опыта в немецком плену, я не верю, что у немцев есть хоть малейшее желание освободить русский народ. Я не верю, что они изменят свою политику. А отсюда, Власов, всякое сотрудничество с немцами будет служить на пользу Германии, а не нашей родине» [277] Штрик-Штрикфельдт В. К. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение. Посев. 1993. .

Сам Власов, как видно из протокола его допроса от 25 мая 1945 года, подтвердил, что встречался с Лукиным в лагере, находившемся под Берлином, и тот действительно сказал ему. что «немцам не верит, служить у них не будет, и мое предложение не принял» [278] Генерал Власов: история предательства. Т.2. Кн. 1. С. 18. .

Теперь о позиции историка К. Μ. Александрова. Признавая, что Власов совершил государственную измену, он добавляет, что генерал изменил нехорошему государству, «систематически истреблявшему миллионы собственных граждан». В своих публикациях Александров акцентирует внимание на том. что жизненные риски генерала Власова резко возросли после того как он пошел на сотрудничество с немцами. По мнению историка, он «прекрасно понимал. что меняет лагерный барак… не на «комфортный особняк», а на петлю во дворе Бутырской тюрьмы». В подтверждение этого тезиса К. Александров приводит «малоизвестные слова генерал-лейтенанта М.Ф.Лукина. которыми бывший командующий 19-й армией отчасти мотивировал собственное нежелание участвовать во власовском движении: «Я знаю, что меня ждёт на Родине: пенсия и скромный домик, где я как калека мог бы дожить свою жизнь». А затем (противопоставляя Власова Лукину) резюмирует: «И как бы к Власову и его поступку ни относиться, нельзя не признать очевидного: вполне благополучный, успешный советский генерал, обласканный Системой и вождём, сознательно отказался «от пенсии и скромного домика» во имя призрачной, почти неосуществимой возможности стать во главе антисталинского движения» [279] Александров К. М. Предатель или порядочный солдат? (новые факты к спору о генерале А. А. Власове) Электронная версия газеты «История». 2005. .

Вопрос о том. насколько этот выбор генерала Власова был сознательным, далеко не прост. И не столь очевиден, как это кажется К. М. Александрову. Он был бы очевиден лишь в одном случае — если бы Власов не верил в победу фашистов и верил, что РККА разгромит Вермахт. Но его действия скорее свидетельствуют об обратном. Доминирующим мотивом в поведении Власова было спасение своей жизни. А цель, которую он выбрал для реализации этого мотива, является вторичной.

В этой связи важно заметить, что историк К. М. Александров, точно очерчивая детали этой истории, подробно описывая положительные качества и поступки генерала Власова, упускает (или умышленно затушевывает) главное — сам факт предательства. Нет необходимости подробно об этом говорить, поскольку на это обстоятельство уже обратили внимание оппоненты историка. Так. в отзыве Б. П. Белозёрова прямо сказано, что соискатель «умышленно спрятал истинную проблему задуманной темы — предательство Власова и его последствия». По мнению доктора исторических наук М. И. Фролова, утверждение исследователя о том, что власовское движение представляло собой опыт социального протеста против советского государства «вытекает из принципиального ошибочного определения характера войны СССР и нацистской Германии», как противоборства «двух симметричных тоталитарных режимов» [280] Заключение диссертационного совета на сайте — http://www.spbiiran.nw.rU/2016/03/page/2/ . .

Теперь о «пенсии и скромном домике», от которых отказался генерал Власов и не отказался генерал Лукин.

Убежден — не об этом думал генерал Лукин, когда отказывался от предложений предателя Власова. Хотя, вероятно, он не раз вспоминал в плену отчий дом в деревне Полухтино Тверской губернии, который у него ассоциировался с родным Отечеством.

Даже в случае, если бы Лукин и говорил немцам о возможности своего личного выступления против правящего в России режима, это не давало бы нам оснований причислить его к предателям и изменникам Родины. Во-первых, говорить, это еще не значит действовать. Во-вторых, выступление против правящего режима не есть выступление против своего Отечества, своей земли, своего народа! В-третьих, речь в этом случае могла идти о выступлении не вместе с немцами и не в их рядах. А тем более — не в их форме. Власов же пошел на это. Он не предал «нехорошее» государство. Он изменил своей Родине.

Представляется, что именно здесь пролегает искомая нами грань. И это хорошо понимали практически все плененные немцами советские генералы. Кстати, из их показаний также следует, что М. Ф. Лукин остался верен своему солдатскому долгу и категорически отвергал сотрудничество с врагом. Ничего не «нарыли» на генерала в «Смерше». Кроме, «антисоветских разговоров». Но по этому поводу надо сказать, что, то не только Лукин, но и многие другие генералы, оказавшиеся в плену, негативно отзывались о Сталине и проводимой им политике.