Ревекка Рубинштейн - За что Ксеркс высек море [Рассказы из истории греко-персидских войн]

Греки, защищавшие ущелье, знали, что им не выйти оттуда живыми. Но они были полны решимости прикрыть отход своих отрядов и дрались отчаянно, не щадя своих жизней.

Тучи стрел посылали персы на горстку смельчаков, засевших в ущелье, даже солнце померкло от их множества и ясный день потемнел. Но стрелы отскакивали от панцирей тяжеловооруженных воинов. Яростным натиском обрушились спартанцы на персов. Мечами и копьями разили они врагов, не давая им опомниться, и теснили их из ущелья. Но Ксеркс поставил позади своего войска целый отряд стражников с бичами, и они избивали каждого, кто бежал с поля брани. И на место одного убитого перса становилось десять других.

Но вот переломались копья у спартанцев, и они пошли драться врукопашную. В смертельной схватке персы и греки поражали друг друга мечами. Но чаще ловкие и тренированные спартанцы побеждали своих противников. Трудно было устоять перед таким многочисленным противником. Вот, сраженный, упал Леонид.

Гибель вождя еще больше ожесточила спартанцев, и они продолжали храбро наступать. Сломались в бою мечи. Один за другим падают отважные воины, их становится все меньше и меньше. Нет копий и мечей — дерутся руками и зубами.

Много сотен персидских воинов пало в этот день. Среди них были и знатные военачальники, принадлежавшие к богатым персидским родам. Погибли и царские родичи, убиты два брата Ксеркса.

Но вот наконец показались отряды Гидарна, которые проводник-предатель привел в тыл спартанцев. И кончилось сражение.

Оставшиеся в живых похоронили убитых в братской могиле и поставили над ней камень. Ксеркс торжествовал победу. Путь на Аттику в Афины наконец был открыт. Но он хорошо понимал, что на самом деле только предательству он обязан своим торжеством.

Быстро разнеслась по всей Элладе весть о подвиге эллинов во главе со спартанским царем Леонидом. О том, как храбро сражались они и сложили свои головы в Фермопильском ущелье.

Ужас охватил жителей всех греческих городов. Вся Северная Греция уже в руках врагов, путь на Афины открыт. Теперь надо ожидать, что Ксеркс двинется через Истмийский перешеек в Пелопоннес. И там, на Истме, стали срочно возводить оборонительные укрепления — высокую стену.

Но разве могла она стать надежной защитой от неисчислимых полчищ варваров? Разве могла она устоять против натиска персидского войска?

После битвы при Артемисии греческие суда отступили к острову Саламину. Однако спартанцы не собирались оставаться на острове, они торопились в Спарту, чтобы там готовиться к обороне.

— Персы своими многочисленными судами легко могут окружить Саламин, и мы окажемся в осаде, — говорил Эврибиад. — Если же мы будем сражаться у Истмийского перешейка, то при отступлении мы всегда сможем найти убежище у себя дома.

Все стратеги были согласны с Эврибиадом.

Они решили покинуть Саламин и стать на якорях около Истма.

Один Фемистокл возражал против этого плана, но его никто не слушал. Он был в отчаянии. Он не знал, как убедить стратегов стать на его сторону.

Фемистокл понимал, что только победа на море может спасти Элладу. Афины были обречены. О сражении под их стенами нечего было и думать. Все граждане должны покинуть город и перебраться на Саламин. И там, в узком проливе между островом и материком, дать персам морской бой. Весь союзный флот — триста десять триер — должен принять в нем участие.

Но как убедить союзников не сниматься с якорей, не уводить свои корабли и остаться на месте у Саламина?

Как уговорить афинских граждан бросить свои дома и все имущество, поля и сады, забрать женщин и детей, стариков и больных и переселиться на остров?

Неожиданно счастливый случай пришел Фемистоклу на помощь. Афиняне верили, что в храме на Акрополе [23] Акрополь — «верхний город» — так у греков называлась крепость на вершине холма. Почти у каждого древнегреческого города был свой акрополь. обитает священная змея, покровительница города; пока она на месте, Афинам не грозит никакая опасность. Всякое новолуние ей приносили медовую лепешку, и каждый раз на следующее утро лепешка исчезала.

Жрецы говорили: «Богиня приняла жертву». Народ был спокоен — богиня хранит свой город.

И вдруг в этот тяжелый для Эллады час лепешка осталась на месте.

«Змея ушла из храма! Богиня не приняла жертвы!» С быстротою молнии это известие облетело Афины, и ужас охватил всех граждан.

Узнали об этом и союзники. Афиняне были в панике. И тогда Фемистокл решил воспользоваться суеверием своих сограждан.

— Богиня указывает нам путь к спасению. Она оставила Акрополь, ушла к морю и зовет за собой всех афинян! Афинские граждане! Последуем за нашей богиней! — Этим страстным призывом Фемистокл закончил свою горячую речь.

Ему удалось убедить в этом народное собрание, и было решено покинуть город.

Детей, женщин и стариков отправили в город Трезен. Тамошние жители сердечно встретили беглецов из Афин. Их ссудили деньгами и дали жилища. Все сады открыли для детей и позволили им срывать созревшие плоды. Даже учителям платили трезенцы за обучение афинских детей, чтобы будущие граждане выросли образованными людьми.

Афины опустели. Юноши сразу переправились на Саламин, а взрослые мужчины, проводив жен и детей, присоединились к отрядам, которые начали переправляться на остров.

Всё оставили афиняне — дома и очаги, имущество и стада. Рассказывали, что одна собака не могла расстаться с любимым хозяином. Она плыла вслед за судном, на котором находился ее господин. Когда же он высадился на берег, собака последовала за ним, но тут же от усталости околела у его ног. Афинянин похоронил своего четвероногого друга и поставил памятник. Долго еще показывали на Саламине эту собачью могилу.

Весь флот пока еще оставался у Саламина. Фемистокл настаивал на том, чтобы немедленно дать персам морской бой. Союзные стратеги, а вместе с ними и Эврибиад медлили.

Фемистокл торопил, выступая на каждом собрании.

Однажды Эврибиад резко оборвал его:

— Фемистокл, разве тебе не известно, что на состязаниях всегда бьют того, кто вырывается вперед раньше срока?

— Это так, — возразил Фемистокл, — но тот, кто остается позади, никогда не получает венка!

— Как смеешь ты отвечать мне подобным образом? — вспылил Эврибиад и замахнулся на Фемистокла большой палкой.