Шэрон Пенман - Королевский выкуп. Капкан для крестоносца

Роже только кивнул, ибо какими бы ни были причины, оставался факт, что путники подвергли себя риску.

– Я поглядел на ваших лошадей. Они… Ну, как бы тут выразиться? – Нормандец слабо улыбнулся. – Скажем так, что мне приходилось видеть и получше. Возьми моего коня, милорд король. Я приехал на нем раньше и оставил во дворе у коновязи. Это гнедой скакун с черными хвостом и гривой. А теперь уходите. Уезжайте из Удине насколько сможете дальше и быстрее.

Пилигримы уже натягивали сапоги и препоясывались мечами. Ричард поручил Варину сообщить плохие новости спутникам, отдыхающим в соседней комнате, потом повернулся к нормандцу.

– Граф не обвинит тебя в нашем бегстве?

– Он будет жестоко разочарован, но я верой и правдой прослужил ему больше двадцати лет и поднялся в его глазах настолько высоко, что он отдал мне в жены свою племянницу. Пока он будет верить, что с моей стороны это всего лишь досадная ошибка, мне ничто не грозит.

Ричарду оставалось надеяться, что новый друг прав. Он положил нормандскому рыцарю руку на плечо.

– Ты храбрец, Роже д’Аржантан. Я твоей услуги не забуду.

В горле у Роже встал ком. С усилием проглотив его, он ответил:

– Да пребудет с тобой Господь, монсеньор.

Нужно было спешить, так как городские ворота закрывали сразу после сигнала гасить огни. Чтобы привлекать меньше внимания, путники решили разбиться на две группы. Возглавляя первую из них, Ричард и его товарищи заставляли себя вести коней шагом, тогда как все инстинкты побуждали гнать их галопом. Улицы были тихие и пустые, холод и надвигающаяся темнота заставили всех попрятаться по домам. Через щели между ставнями пробивался свет, путники смотрели на хижины жадными глазами, потому что в этих скромных постройках таились сокровища, дороже которых для них не было в этот унылый декабрьский вечер: пылающий очаг и постель.

Завидев, что северные ворота открыты, беглецы с облегчением выдохнули в надежде вскоре оставить Удине за спиной. И тут дверь одной из таверн распахнулась и на улицу повалили люди. Они вели себя шумно и развязно, размахивали флягами с вином и фонарями. Некоторые держали в руках грубо сделанные факелы. Почуяв беду, Ричард и рыцари натянули поводья и выслали Арна вперед, выяснить, что происходит. Парень вскоре вернулся, в глазах его застыло отчаяние.

– Они охотятся на английского короля, – сообщил он. – До них дошли слухи, что он где-то здесь, в Удине. Они убеждены, что граф Мейнхард щедро вознаградит того, кто приведет пленника, и намерены обыскать все гостиницы города на предмет чужестранцев.

Никто не сказал ни слова, но у всех в голове промелькнула одна и та же мысль: если бы не Роже, их всех поймали бы в капкан в «Черном льве», поскольку эта пьяная ватага наверняка привлекла бы внимание воинов из замка. Путники огляделись, но никто не знал города, поэтому легко было заблудиться в переплетении узких улочек. Безопаснее казалось оставаться на главной улице и идти напрямик. Они поскакали дальше, придерживая коней и поправляя полы плащей так, чтобы легче было достать мечи в случае необходимости. Толпа перегораживала улицу. Впрочем, часть простолюдинов, приученных уважать конных, начала раздаваться в стороны. Следуя примеру Арна, рыцари бубнили гортанное «Guten Abend», от всей души надеясь, что одурманенные вином горожане не удивятся, с какой стати людям понадобилось покидать город с наступлением темноты.

Надежда оказалась напрасной. Кое-кто уже таращился на них, и изумление быстро уступало место подозрению. Черпая силу в своей многочисленности, гуляки стали перекрывать им путь, осыпая вопросами, воинственный тон которых делал перевод излишним. Но останавливаться и пускаться в объяснения было бы ошибкой. Рыцари не обнажили мечи, только дали коням шпор, и люди с воплями и угрозами бросились врассыпную, чтобы не угодить под копыта. Ричард и его спутники не сбавляли хода и не оглядывались посмотреть, какой хаос они учинили. Гуляки стали подниматься на ноги, подбирая упавшие фонари и факелы, а в домах стали открываться ставни и из окон высовывались головы любопытных. Из караулки высыпали стражники, но и они вынуждены были рассеяться, когда плотная масса конных галопом промчалась через ворота и исчезла в ночи.

Но времени радоваться избавлению не было. Отряд не успел уйти далеко, когда сзади донесся шум. Рыцари встревожились, не ожидая, что погоню снарядят так быстро, натянули поводья и обернулись. И только тогда сообразили, что случилось. Вторая группа беглецов угодила прямо в растревоженный людской улей и оказалась окружена толпой.

Ричард выругался и начал разворачивать подаренного Роже скакуна. Спутники в ужасе воззрились на него, и только Морган вовремя опомнился.

– Нет! – вскричал он, и поставил свою лошадь прямо на пути у Ричарда. Гнедой взвился на дыбы, и Ричарду не сразу удалось подчинить его.

– Ты из ума выжил? – рявкнул он.

Никогда прежде Моргану не доводилось быть объектом царственного гнева своего кузена, и во рту у него пересохло. Но не успел он ответить, как Балдуин тоже преградил путь королю.

– Морган вспомнил про Ибн-Ибрак, – сказал он, без дрожи встретив взгляд Ричарда.

Никто не произнес больше ни слова, потому как про случившееся под Ибн-Ибраком знали все. Отряд оруженосцев собирал хворост, а их конвой из тамплиеров угодил в устроенную сарацинами засаду. Ричард находился всего в двух милях и когда узнал про разгоревшийся бой, отрядил графа Лестера за подкреплением, а сам поспешил на выручку. Вступив в бой, он обнаружил, что это ловушка, и крестоносцы окружены многократно превосходящими силами. Соратники умоляли короля отступить, напирая на то, что помочь обреченным храмовникам уже невозможно. Государь ответил сердито, что сам послал их туда и обещал защиту, поэтому если он не сдержит слова и они погибнут, у него нет права называться королем. Он погнал скакуна в самое пекло, выручил своих и сумел благополучно отступить. Этот отважный поступок под Ибн-Ибраком внес свою лепту в растущую легенду о Львином Сердце, но сейчас воспоминание о нем вселило в только что вырвавшихся из Удине рыцарей страх.

По лицу Ричарда заходили желваки.

– Я спас тех людей под Ибн-Ибраком.

– Да, – согласился Балдуин. – Вот только сейчас это невозможно. Если ты вернешься, то будешь убит или взят в плен. Подумай, сир! Увидев, что происходит, тамплиеры могли ускользнуть, даже вернуться в гостиницу – ищут тебя, не их. Вместо этого они решили отвлечь внимание толпы на себя, и ты прекрасно знаешь зачем: чтобы дать тебе время уйти. Нельзя, чтобы их жертва стала напрасной. Это зависит от тебя, милорд.

Ричард порывался возражать. Но когда Балдуин повел отряд, уступил, развернул гнедого прочь от Удине и последовал за фламандцем. Уверившись, что погони нет, беглецы сбавили ход, так как берегли уставших лошадей. Нависавшие в течение дня облака рассеялись, и теперь путь им освещал неяркий свет луны и россыпи далеких звезд. После месяцев, проведенных в Святой земле, холод чувствовался особенно остро, и вскоре лица и руки покраснели и стали гореть. Силуэты горных пиков, вздымавшихся по обе стороны от дороги, только усиливали гнетущее ощущение, что их окружают опасности и враги, а будущее сулит беды.