Владимир Дегтярев - Янтарная сакма

Современный русский писатель Владимир Николаевич Дегтярёв родился в 1954 году в деревне Преображенка Кировской области. Вскоре три района этой области были переданы Горьковской области, так что у автора имеется некоторая путаница с местом рождения.

В 1961 году в связи с тем, что правительство объявило «о неперспективности деревень Среднего Поволжья», семья переехала в Казахстан — в самый тогда перспективный регион СССР. На севере Казахстана, в частности в Павлодаре, тогда начинались большие стройки промышленных, добывающих и перерабатывающих гигантов индустрии страны.

После окончания десятилетки Владимир Дегтярёв работал лаборантом на ЭВМ «Минск-6» в Индустриальном институте, осветителем в областном драматическом театре, монтёром городской линии связи, слесарем на Павлодарском тракторном заводе. И два раза безуспешно пытался поступить в Павлодарский педагогический институт на филологический факультет. В 1975 году случайно освободилось место помощника режиссёра на павлодарском ТВ, Владимир Дегтярёв его занял и после этого 25 лет отработал на ТВ, пройдя путь от помощника режиссёра до заместителя председателя Павлодарской облтелерадиокомпании. А в 1978 году поступил во ВГИК, на факультет кинодраматургии (заочное отделение), в мастерскую непревзойдённого мастера кинодрамы Валентина Ивановича Ежова. По сценариям Владимира Дегтярёва с 1986 по 1990 год были сняты 30 документальных и два художественных фильма. Большинство документальных фильмов демонстрировалось по каналам Центрального телевидения, а художественные фильмы «Красный обоз» и «Восточный коридор» окупили себя и принесли прокатчикам прибыль.

В 1995-м Дегтярёв ушёл с государственного телевидения и организовал первую частную телерадиокомпанию в Павлодаре. Но поскольку времена пришли иные, то по известным причинам политического характера Владимиру пришлось покинуть солнечный Казахстан и перебраться в Сибирь. С 1997 по 2009 год Владимир Дегтярёв проживал в Новосибирске, где и сменил род литературных занятий: от драматургии кино и телевидения перешёл на литературное поприще. Сначала занимался документальной литературой — писал книги об истории оборонных предприятий Новосибирска. А потом газета «Сибирь — момент истины» выделила Владимиру Дегтярёву центральный разворот, и началась трудная литературно-художественная деятельность. В этой газете были опубликованы циклы рассказов о Великой Отечественной войне, о «вятских людях» — роман «Поцелуй истины (Байки старого прокурора)». После чего писатель полностью переключился на историческую тему освоения Сибири, и в 2008 году московское издательство «Вече» опубликовало его первый исторический роман «Охотники за курганами». В том же году Владимир Дегтярёв был принят в члены Союза писателей России. Следом в том же издательстве был опубликован второй исторический роман автора — «Золото Югры», а издательство Санкт-Петербурга «Русская симфония» опубликовало первый том трилогии «Ушкуйники. Русская сага».

Сибирь остаётся главной темой литературного творчества Владимира Дегтярёва. Уже готовы и дожидаются публикации два романа «сибирской серии» — «Янтарная сакма» и «Коварный камень изумруд».

Учитывая то обстоятельство, что Владимир Дегтярёв состоялся как писатель и в некоторой мере востребован, он перебрался из Новосибирска в Тульскую область, чтобы быть поближе к издательскому центру страны.

Здесь стоит упомянуть, что кроме основных занятий Владимир Дегтярёв уже тридцать лет ведёт исследования протоязыка планеты. И добился в этом направлении определённых успехов, которые закреплены в книгах, вышедших в московском издательстве «Белые Альвы». Особой популярностью тематически подготовленных читателей пользуются книги серии «Тайны Евразии».

«Охотники за курганами» (2008)

«Золото Югры» (2010)

«Ушкуйники. Русская сага» (2010)

«Янтарная сакма» (2013)

— Чего встал, как мерин над козой? — выругался Проня Смолянов и, не дождавшись от селянина ответа, двинул ему кулаком в ухо. — Беги за попом! Кому велено?!

В тёмной избе (а по ранней весне в смоленских краях всегда сумрачно) хрипло закашлялся болящий. Второй псковский купчина, Бусыга Колодин, наклонился над ним, спросил:

— Афанасий, Афанасий! Может, тебе чего горячего испить? Селянин, хозяин избы, житель этой лядащей деревушки Ольшага, и не думал бежать за попом: православного батюшку окрест смоленских земель нынче не найти, одни ксендзы здесь обретаются...

Ему опять прилетел крепкий удар в ухо.

— Попа нет, веди любого православного сюда, шилом! — в голос проорал селянину Смолянов. — Вот тебе за то копеечка! — сунул ему серебряную деньгу в рот, и в шею вытолкал бестолкового в дверь.

Мужик за дверью исчез, но тут же появился в оконном проёме, затянутом бычьим пузырём:

— Я вам сейчас, падлы москальские, пана сюда приведу! Ишь ты, сразу в ухо! — и пропал.

Иссохший мужик в рваном восточном халате на лавке хотел подняться, забеспокоился:

— Ты кто? Лицо подверни к свету, не узнаю тебя...

— Мы купцы псковские, Афанасий! На торжищах в Твери да в Новгороде с тобой встречались. Я — Бусыга Колодин, а вот он — Проня Смолянов. А ты — тверской купец Афанасий Никитин. Тебя уж тому как четыре года в Твери потеряли. Говорили, в Индию ушёл. Дошёл хоть до Индии-то?

— А!.. — Болящий купец в бухарском халате задышал ровнее. Ну, теперь ладно. Теперь отойду при своих. Хорошо, что пришли, браты...

— Заговаривается, — опасливо шепнул Смолянов. — Или матюгает нас... по-индийски! Ты, Бусыга, хотел с ним по делу говорить, так говори быстрей... А причастить — всегда причастим... глухую исповедь исполним... Давай про дело!

— Афанасий! Афанасий! — стал громко твердить Колодин. — Дошёл ты до Индии-то али как? Мы тебя подобрали едва живым на реке Днепр у Гомеля. Без лодок, без тягла, без товара. Пограбили тебя али как?..

Во двор избы вошёл местный пан при новом жупане [1] Жупан — старинный польский или украинский суконный полукафтан. и при сабле на поясе. Сабля до половины торчала из ножен — вот-вот выпадет. За паном шли трое хлопцев с дрынами, а за ними крался хозяин избы.

Пан вошёл во двор, сразу заглянул за угол поскотины [2] Поскотина — городьба вокруг скотного двора. и тут же перекрестился на подлый, ксендзовский манер. Увидел, стало быть, за углом десяток верблюдов, да полтора десятка высоких в холке русских коней. И шестерых псковских молодцов увидел с широкими красными шеями, с глазами в прищур: «Ну, кому тут по роже дать?» А потому пан утолкал саблю назад в ножны, развернулся и треснул селянина по уху, какое подвернулось. Плюнул под ноги, подошёл к окошку.