Роберт Фаббри - Веспасиан. Фальшивый бог Рима

— Наверно, ты прав. Я как-то об этом не задумывался. — Магн задумчиво кивнул и отхлебнул вина. — Так, значит, ты присматриваешь себе племенную кобылу?

— Да, и Флавия — идеальная кандидатура на эту роль. Кроме того, она из рода Флавиев.

— В чём разница?

— В том, что её приданое останется внутри нашего рода, а значит, её отец наверняка расщедрится.

— Знаешь, если ты собираешься холить её, это обойдётся тебе недёшево. Она — дорогая штучка. Так что, по-моему, тебе нечего дёргаться, пытаясь спасти её любовника. Пусть уж пропадёт с концами в этой своей пустыне.

— Наоборот. Я намерен взять четыре турмы кавалерии и отправиться на его поиски. Потому что если этого не сделать, Флавия никогда не выйдет за меня замуж, потому что она — женщина верная.

— Если ты не разыщешь его, всё будет в порядке, но если найдёшь — она вернётся к нему.

— Вовсе необязательно, — сказал Веспасиан и с лукавой улыбкой посмотрел на друга. — Если я его найду, то предоставлю ему выбор: или он остаётся в пустыне и не выплачивает мне расходы по его поиску, или же возвращается в цивилизованный мир, но обязуется выплатить мне солидную компенсацию.

— Как ты сказал? Стоимость содержания кавалерии за весь срок, какой может потребоваться на его поиски?

— Да, плюс мои личные издержки.

— И сколько же это будет?

— Не больше, чем Капелла может раскошелиться на содержание, скажем, одной женщины.

ак далеко ещё, Агилай? — резко спросил Марк Валерий Мессала Корвин, молодой префект лёгкой кавалерии провинции Ливия, вытирая со лба пот, который градом катился из-под широкополой соломенной шляпы.

Темнокожий ливиец-проводник указал на небольшой скалистый выступ, подрагивающий в горячем мареве на расстоянии примерно двух миль.

— Недалеко, господин, среди вон тех камней.

— И ни секундой раньше, — пробормотал Магн, поудобнее усаживая на попону свой потный и натруженный зад. — Мы всего три дня, как спустились с плато, а у меня эта пустыня уже в печёнках сидит.

— Тебя никто сюда силком не тянул, — резонно напомнил ему Веспасиан.

— Можно было задержаться и поохотиться в предгорьях. Уверен, Корвин оставил бы тебе пару проводников.

Корвин посмотрел на Веспасиана так, будто давал понять, что в данном случае Магн заблуждается.

Магн со вздохом бросил взгляд на крепкое охотничье копьё в кожаном чехле, вертикально притороченное к его попоне, и покачал головой.

— Нет, я не против приключений. Просто я не знал, что пустыня такая большая.

— Вот это точно. Ещё какая большая!

Спустившись два дня назад с плато Кирены, они взяли курс на юго-восток, через каменистую, бурую, выжженную солнцем пустыню, что простиралась к югу от размытых границ провинции и, одни боги ведали, как далеко. Пустыня эта служила естественной границей, отделявшей Кирену от диких племён и зверей, обитавших на другом краю этого бескрайнего пространства. Стоял ноябрь, но днём солнце палило нещадно. Зима давала о себе знать по ночам. Вечерами резко холодало, а к утру горлышки мехов с водой покрывались коркой льда.

Вооружённые лёгкими копьями, кавалерийскими мечами-спатами, которые были чуть длиннее гладия пехотинцев, а также кривыми ножами и круглыми кожаными щитами, сто двадцать всадников в составе четырёх турм отряда лёгкой ливийской кавалерии переносили тяготы пути без жалоб. Широкополые соломенные шляпы защищали голову от палящих лучей солнца, а длинные плащи из плотной некрашеной овечьей шерсти, накинутые поверх таких же шерстяных туник, надёжно спасали от зноя днём и пронизывающего холода ночью. Развести костёр не представлялось возможным по причине полного отсутствия дров. Декурионы последовали примеру солдат и сбросили с себя металлические кирасы и шлемы. В суровых условиях пустыни они создавали одно лишь неудобство.

Каждый всадник имел при себе мех с водой, которого ему и его скакуну должно было хватить на два дня. Дополнительный запас воды, продовольствия и зерна для лошадей тащили вьючные мулы, замыкавшие колонну. Считалось, что запасов этих должно хватить на три дня, если вдруг случится так, что они не смогут пополнить в пути запас воды и провианта.

Ориентироваться в унылой, безликой местности было чрезвычайно сложно. Они были вынуждены следовать от колодца к колодцу, вырытых мармаридами в глубокой древности на пути с севера на юг, с тем, чтобы перегонять стада с прибрежных пастбищ, расположенных в сотне миль к востоку от Кирены, к оазису Сивы и дальше.

— И как только этот Агилай знает, куда нам идти? — спросил Магн у Корвина, когда они приблизились к каменному выступу, рядом с которым, по заверениям проводника, их ждал первый колодец. — Здесь же нет никаких примет.

Корвин свысока посмотрел на Магна и лишь затем снизошёл до ответа.

— Он попал в рабство к мармаридам ещё мальчишкой и прожил с ними, прежде чем сбежать, десять лет. Он пересекал пустыню бессчётное число раз. Я пользовался его услугами и раньше, и он ни разу меня не подвёл.

— И когда же ты в последний раз был здесь? — полюбопытствовал Веспасиан, пытаясь поддержать разговор с этим замкнутым, высокомерным патрицием. До этого ему не приходилось тесно общаться с ним: Корвин большую часть времени проводил в Барке, к юго-западу от Кирены, где был расквартирован его отряд кавалерии.

— Перед самым твоим прибытием, квестор. — Корвин назвал Веспасиана по его официальной должности, и в его голосе тот уловил насмешливые нотки. — Мы в течение двух дней преследовали разбойников, но так и не поймали их. Их верблюды не столь быстры, как наши лошади, и не умеют бегать галопом, зато они при такой скорости в состоянии проделать восемьдесят, а то и девяносто миль за десять часов, не останавливаясь на водопой. В то время как наши лошади в таком зное падают без сил.

— Тебе доводилось поймать хоть одного мармарида?

— Нет, ни одного за все семь месяцев, что я здесь нахожусь. И я не понимаю, с чего ты вообразил, будто на этот раз должно быть иначе. Нужно ведь...

Корвин не договорил. Его оборвал вопль Агилая, упавшего с лошади, а в следующий миг его собственный конь встал на дыбы, и он тоже свалился на землю. Над головой Веспасиана просвистела стрела, вслед за чем позади него раздался крик боли.

— Построиться в одну шеренгу! — скомандовал Корвин, вскакивая на ноги. Его лошадь уже валялась на земле. Из груди животного торчала окровавленная стрела.

Сто двадцать всадников турмы образовали цепь. Воздух наполнился оглушительным ржанием раненых лошадей и пронзительными звуками кавалерийского рожка.