Роберт Фаббри - Веспасиан. Павший орел Рима

Посмотрев туда, откуда прилетели стрелы, Веспасиан заметил, как несколько силуэтов метнулись в лесную чащу.

— Пет, мы можем догнать их! — крикнул он, вскакивая на ноги и взглядом пытаясь отыскать свою лошадь. Увы, её нигде не было видно.

— За мной! — проревел Луций Пет, обращаясь к самым надёжным воинам. Ударив в бока свою лошадь, он бросился вперёд. Испуганное животное было только радо убежать с этого ужасного места. С десяток батавов устремились за ним следом. Вскоре они скрылись из вида.

Веспасиан вытянул руку и, схватив коня Сабина за уздечку, помог ему успокоить животное. Магн и Зири успели спешиться и поглаживали бока лошадей, помогая им успокоиться.

Постепенно турма восстановила некое подобие порядка. Тишину нарушали лишь стоны раненых и испуганное конское фырканье.

К братьям приблизился Ансигар.

— Мы потеряли трёх человек убитыми. Пятеро ранено, один из них тяжело. Ещё мы потеряли четырёх лошадей, — доложил он. — А где префект?

— Преследует нападавших, — ответил Веспасиан. — Пойдём, хочу тебе кое-что показать.

С этими словами он подвёл декуриона к подвешенным к ветвям обезглавленным телам. Два лишившихся лошадей проводника, кряхтя, поднимались с земли, с ужасом глядя на кошмарное зрелище.

— Как ты думаешь, что это значит? — спросил он, указывая на кинжалы в руках у повешенных.

— Твой человек, Ротхайд, был найден в таком же виде — ни капли крови и с мечом в руке, как будто его нарочно туда вложили.

Ансигар печально улыбнулся и погладил длинную ухоженную бороду.

— Да, меч нарочно вложили ему в руку.

— И что это значит?

— То, что мы сражаемся с достойным противником.

— Ты находишь нападение из засады и убийство достойным?

— Эти люди не обрекают своих жертв на то, чтобы те после смерти бродили по земле бесформенными уродами. Вложив им в руку оружие, после того как те погибли, они дали убитым шанс быть найденными валькириями, небесными девами Вотана, чтобы те забрали их в Валгаллу — пировать и сражаться, пока не настанет время последней битвы.

— То есть это лишь ритуал. Он ничего не значит и нам не стоит из-за него беспокоиться?

— О, ещё как значит! Кто бы ни охотился за нами, это определённо германцы, и они пытаются сказать нечто, но не нам, а батавам. Будь это так, они бы не стали беспокоиться о нашей достойной жизни после смерти. Они обращаются к тому, кого мы представляем, — к Риму.

Из леса донеслись крики. Вскоре из-за деревьев появился Луций Пет в сопровождении своих воинов.

— Вы догнали их? — спросил Веспасиан, когда префект соскочил на землю.

— Одного поймали.

Участвовавшие в погоне батавы спешились и сбросили с крупа одной из лошадей лицом вверх мёртвое тело. Это был молодой мужчина лет двадцати с небольшим. Его светлые волосы были собраны на макушке в пучок, длинная борода вся заляпана кровью. На убитом были простые штаны из коричневой шерсти и кожаные сапоги. Татуированная грудь была голой. Из раны в сердце, оставленной копьём, всё ещё сочилась кровь. Правую руку выше локтя украшал массивный серебряный браслет.

— Сколько их было?

— Человек двадцать, — ответил Луций Пет и, взглянув на убитого, покачал головой. — Он нарочно вступил с нами в бой, чтобы дать своим товарищам возможность уйти. К тому моменту, когда мы убили его, остальные скрылись в чаще леса. Растворились без следа.

Ансигар опустился на колени рядом с трупом и, приподняв ему подбородок, указал на широкий, в ладонь взрослого человека, металлический ошейник.

— Лишь одно племя носит такие железные воротники. Это — хатт, — сказал он и с отвращением сплюнул.

ри дня колонна двигалась по возможности быстро, углубляясь всё дальше в земли хаттов. Три ночи неуловимые охотники преследовали её по пятам. Нападали в ночные часы, убивали батавов, оставаясь при этом незамеченными.

После той засады их действительно больше никто не видел, однако их зловещее присутствие обнаруживалось каждое утро, когда число батавов неуклонно уменьшалось, а их обезглавленные тела колонна находила на своём пути спустя несколько часов, уже днём. Во вторую ночь, чтобы избежать безмолвных смертей своих солдат, Луций Пет приказал удвоить караул, чтобы дозорные ходили не по двое, а вчетвером, но это ровным счётом ничего не изменило. За ночь они недосчитались четырёх человек. В третью ночь префект не стал расставлять караулы по периметру лагеря и распорядился по-другому: караульные охраняли сон спящих товарищей, оставаясь среди них. Тем не менее ночью исчез один человек.

— Каждый день они оставляют мёртвые тела на расстоянии трёх или четырёх миль от места нашего ночлега, — заметил Веспасиан, когда на их пути им встретилось тело очередного обезглавленного батава. На этот раз он был прибит к стволу мощного дуба. — Они явно знают, куда мы направляемся.

— Но ведь об этом известно лишь троим — Нарциссу, Каллисту и Паллу, — произнёс Магн, отгоняя от лица мух, слетевшихся на зловоние смерти.

— Ничего не понимаю, — нахмурился Сабин. — Зачем было Нарциссу спасать мне жизнь, если он теперь пытается помешать нам?

— Это не он, это или Палл, или Каллист, — предположил Магн.

— Прикажи им снять убитого с дерева и похоронить, — велел Луций Пет Ансигару, снова садясь на коня.

Ансигар что-то рявкнул на своём языке. Несколько явно напуганных батавов принялись выполнять малоприятный приказ, о чём-то мрачно переговариваясь друг с другом.

— Терпение солдат на исходе, — сказал Пету Веспасиан, садясь на коня. — Сколько нам ещё ехать по землям хаттов?

— Проводники говорят, что ещё один день. Нам предстоит переправиться через реку под названием Адрана [11] Адрана — нынешнее название Эдера — реки в Центральной Германии, протекающей по земле Северный Рейн-Вестфалия и Гессен, приток реки Фульда. , после чего мы окажемся на сравнительно ровной местности, которая тянется до Амизии на землях херусков. Лесов там нет, в основном обработанные поля.

Надеюсь, там мы сможем двигаться быстрее, чем здесь.

— И будем более уязвимы.

— Так же как и те, кто преследует нас, — пожал плечами Луций Пет.

Веспасиан задумался о том, как их мучителям удавалось все эти дни оставаться неуловимыми.

— Я очень в этом сомневаюсь, Пет.

Когда солнце достигло зенита, они наконец выбрались из леса на всхолмлённую равнину. Здесь, посреди пастбищ, на которых мирно щипали траву коровы, виднелось несколько убогих хижин.

После бесконечного леса местность эта показалась им просторным, благословенным раем, залитым солнечным светом. Здесь можно было свободно дышать, здесь не надо было вглядываться в лесной сумрак, выискивая незримого врага.