Роберт Фаббри - Веспасиан. Павший орел Рима

Через три десятка шагов они оказались на вершине холма. Слева от себя Сабин увидел две центурии воинов в туниках и тогах, застывшие рядом с юными греками, репетировавшими меланхоличный гимн перед некогда великолепным фасадом дома Августа. Ещё недавно это архитектурное сооружение сочетало в себе изящество и величие. Увы, теперь оно было изуродовано пристройками, добавленными по прихоти Калигулы.

Одна уродливее и вульгарнее другой, пристройки каскадом спускались вниз, к подножию холма, к храму Кастора и Поллукса, который — подумать только, какое кощунство, даже если люди опасались высказать это вслух, — теперь служил вестибюлем для всего дворцового комплекса. К ближайшей из этих пристроек и вёл Сабина незнакомый центурион.

Достав из-за пояса ключ, центурион открыл замок на массивной дубовой двери и бесшумно её распахнул. Петли были заранее густо смазаны гусиным жиром. Открылся вход в просторный коридор.

— Направо, господин, — сказал Сабину провожатый, пропуская его вперёд. — Мы останемся здесь, чтобы не пустить никого, кто пожелал бы следовать за тобой.

Сабин кивнул и переступил порог. В коридоре было светло. Солнечный свет проникал в него через окна по обеим сторонам. Вытащив из ножен меч, он спрятал его под плащом, затем достал из-за пояса кинжал и зашагал вперёд. Его шаги гулким эхом отлетали от голых оштукатуренных стен.

Сделав несколько десятков шагов, он услышал из-за левого поворота голоса и ускорил шаг. Снизу, со стороны театра, донёсся новый взрыв смеха, сопровождаемый аплодисментами. Сабин приблизился к повороту. Голоса теперь звучали ещё ближе. Он поднял меч, чтобы, как только обогнёт угол, нанести удар. Резко свернув влево, он прыжком бросился вперёд. Казалось, сердце вот-вот вырвется из груди. В следующее мгновение раздался пронзительный крик, и он увидел перед собой пару испуганных глаз и длинный нос, с кончика которого капали склизкие капли. Впрочем, крик тотчас оборвался, застряв в горле Клавдия. Тот в растерянности несколько мгновений смотрел на острие меча, затем на Сабина. Шагавший с ним рядом Ирод Агриппа в ужасе застыл на месте.

Сабин отпрянул назад. Он дал Клементу слово, что не тронет Клавдия.

— Убирайтесь прочь, вы оба! — сдавленно крикнул он.

Пару секунд помешкав и оставив после себя лужу мочи, Клавдий заковылял прочь, дёргаясь и что-то бормоча себе под нос.

Тяжело дыша, Ирод Агриппа наклонился и заглянул под капюшон в надежде рассмотреть лицо нападавшего. На мгновение их взгляды встретились. В глазах царя Иудеи промелькнуло удивление. Сабин сделал мечом угрожающий жест, и Агриппа торопливо зашагал вслед за Клавдием.

Сабин выбранился и вознёс молитву Митре, надеясь, что Агриппа его не узнал. Впрочем, раздавшиеся в дальнем конце коридора голоса заставили его забыть о тревоге: в одном из них он узнал голос Калигулы. Сабин юркнул за угол и стал ждать, когда голоса прозвучат громче.

— Если эти юные греки смазливы, я, пожалуй, возьму парочку из них к себе в ванну, — произнёс Калигула. — Не желаешь парочку мальчишек, Клемент?

— Да, если они действительно смазливы, Божественный Гай.

— Если же нет, ты всегда можешь воспользоваться Хереей. Обожаю слушать, как его сладкий голосок стонет от наслаждения, — глумливо хихикнул император, но его спутник не поддержал августейшего веселья.

Вскинув меч, Сабин выскочил из-за угла.

Игривое настроение Калигулы мгновенно улетучилось. Запавшие глаза в ужасе округлились. Он резко отскочил назад, но сильные руки Хереи сжали его плечи.

Сабин взмахнул мечом. Клинок вонзился в основание шеи. Калигула вскрикнул. На лицо Херее шлёпнулся сгусток крови. Лезвие впилось глубже, разрубив ключицу. Рука с зажатым в ней мечом дрогнула, и рукоятка меча выскользнула из пальцев Сабина.

На мгновение стало тихо.

Калигула растерянно посмотрел на вонзившийся в него меч и неожиданно разразился безумным смехом.

— Ты не можешь убить меня! Я ещё жив! Я ...

По его телу пробежала судорога. Открытый рот застыл в немом крике. Глаза выкатились из орбит.

— Ты в последний раз в жизни слышишь мой сладкий голос, — прошептал ему на ухо Херея. Левой рукой он всё ещё сжимал Калигуле плечо, вторая нырнула под складки плаща. Херея резко развернул Калигулу к себе левым боком. Кончик гладия впился тирану в грудь. Голова Калигулы дёрнулась назад, а сам он судорожно выдохнул в воздух туман крошечных красных капель. Сабин высвободил меч и опустил платок, прикрывавший нижнюю часть лица. Фальшивый бог должен знать, кто оборвал его жизнь и почему.

— Сабин?! — прохрипел Калигула; по его подбородку стекала кровь. — Но ты же мой друг!

— Нет, Калигула, я твой баран, помнишь? — с этими словами он резко вогнал меч Калигуле в пах. В это же мгновение Клемент и Корнелий выхватили мечи и пронзили тирана с боков.

Объятый горькой радостью мести, Сабин со злорадной улыбкой повернул лезвие влево, затем вправо, кромсая кишки до тех пор, пока не почувствовал, что кончик лезвия выскользнул наружу и теперь торчал между ягодиц.

Четверо убийц одновременно выдернули мечи. Калигула мгновение стоял, никем не поддерживаемый, затем беззвучно упал на пол прямо в лужу мочи, оставленную Клавдием.

Сабин посмотрел сверху вниз на бывшего друга, отхаркнул мокроту и плюнул в лицо убитому, после чего вновь натянул до глаз платок, чтобы скрыть лицо. Херея пнул Калигулу в окровавленный пах.

— Пора кончать с этим делом, — тихо произнёс Клемент, собираясь уходить.

— Да, поспешим. Нельзя терять ни секунды. Германцы скоро найдут тело. Я велел им ждать и считать до пятисот. Они должны остановить любого, кто последует за нами по лестнице.

Четверо заговорщиков быстро вернулись в коридор. Там возле двери их ждали два центуриона.

— Луп, приведи свою центурию во дворец! — приказал Клемент одному из них, проходя мимо. — Этий, свою центурию держи снаружи и никого сюда не впускай. И ещё — избавься от этих визгливых греков!

— Клавдий и Ирод Агриппа видели тебя? — спросил Сабин.

— Нет, господин, — ответил Луп. — Мы заметили, что они идут в нашу сторону, и отошли, пока они не проследовали мимо.

— Отлично. Делайте, что вам было сказано.

Оба центуриона отсалютовали и поспешили к своим подчинённым. Из коридора неожиданно донеслись жуткие крики.

— Проклятие! — прошипел Клемент. — Эти мерзавцы-варвары не умеют считать. Бежим!

Сабин перешёл на бег и обернулся через плечо. Из-за угла появились восемь силуэтов. Все восемь — с мечами в руках. Правда, один резко развернулся и побежал обратно в направлении театра. Остальные семеро устремились вслед за заговорщиками.

Клемент выскочил в дверь, взбежал по мраморной лестнице, что вела в зал с высоким потолком, уставленный раскрашенными статуями Калигулы и его сестёр, и устремился вглубь дворца.