Жорж Блон - Великий час океанов. Том 2

В этот раз Пири дошел до 84°17 северной широты, но от заключительного этапа путешествия пришлось отказаться из-за отсутствия съестных припасов. Он извлек урок из неудачи.

– Мы совершаем слишком длинный переход на нартах. Базовый лагерь следует перенести еще дальше на север. Но „Уиндворд“ не может подняться до более высоких широт. Мне нужно более прочное и большое судно.

Пири не был богат, а характер имел довольно сварливый. Но железная воля помогла ему превозмочь себя, и он создал довольно хорошую сеть рекламы и общественных связей. Начатая им национальная кампания за покорение полюса американцем была поддержана группой богатых ньюйоркцев, которые основали Арктический клуб Пири под председательством Герберта Л. Бриджмена. У магнатов неплохие взаимоотношения с прессой, и последней удалось всколыхнуть общественное мнение – открылась подписка, в которой участвовали люди даже со скромным достатком. Результат кампании – 400 тысяч долларов для постройки более мощного и прочного судна, чем „Уиндворд“. Его назвали в честь президента США „Теодор Рузвельт“ (56 метров в длину, 614 регистровых тонн, машина мощностью 1000 л. с., деревянный корпус, усиленный стальной обшивкой).

Летом 1905 года „Теодор Рузвельт“ перевез шесть белых, негра Хенсона, несколько эскимосских семей и 200 собак на мыс Шеридан, а осенью был разбит базовый лагерь на мысе Хекла, на 150 километров дальше к северу. 4 марта 1906 года вторая экспедиция, используя уже отработанную тактику, отправилась по льдам к полюсу.

Состояние поверхности льдов и их дрейф, а также низкая температура словно решили помешать Пири. Столбик ртути в термометре опустился до отметки -60 °C. Несмотря на неожиданный мороз, льды трескались, расходились, и нарты часто оказывались перед разводьями, а потому приходилось ждать, пока вода замерзнет. Скорость продвижения была вдвое ниже предусмотренной; Пири сократил порции пищи и людям, и собакам. Последние превратились в живые скелеты; частью собак пожертвовали, чтобы накормить остальных, но это не помогло. Эскимосы выглядели усталыми. 20 апреля новые трещины остановили первую группу; 28-го числа на 87°06 северной широты Пири принял решение вернуться.

Экспедиция повернула назад в 322 километрах от полюса. Льды дрейфовали, и, чтобы вернуться на сушу, Пири взял курс на северную оконечность Гренландии: „Иногда там, на бесснежных местах, встречаются мускусные быки“. К счастью, животные им встретились, поскольку люди были почти на грани голодной смерти. Пири подстрелил восемь животных. Первые куски съели сырыми. „В эти мгновения, – писал Пири, – я понял, как голод превращает человека в дикого зверя. Однако, скажу вам откровенно, в жизни я не ел ничего вкуснее, чем это теплое мясо без всяких приправ. Я с трудом заставил себя остановиться, хотя хотелось есть, есть и есть“. На следующий день насытившиеся люди развели костер из сушняка и сварили мясо. Возвращение на судно прошло без особых происшествий.

Самое подготовленное предприятие даже при безошибочном руководстве может закончиться провалом, если вам не сопутствует удача. Именно так и случилось. Но эта неудачная попытка 1906 года не разочаровала Пири. Зиму 1906/07 года он провел в США, подготавливая новый поход к полюсу и наблюдая за текущим ремонтом „Теодора Рузвельта“. Он даже не называл будущий поход попыткой, считая, что неудача не может его преследовать несколько раз подряд.

В мае 1908 года Пири дал газетам подробные интервью:

„Отправляюсь на том же корабле. Покину Нью-Йорк в начале июля… Беру несколько белых и эскимосов. Постараюсь пробиться как можно дальше к северу. Санный поход начнется в начале февраля, но сначала я двинусь на запад к мысу Колумбия. Затем удалюсь от побережья и пойду западнее, чтобы компенсировать дрейф льдов к востоку“.

„Теодор Рузвельт“ покинул Нью-Йорк 6 июля 1908 года. Он сделал остановку в Эта, к северу от нынешней американской базы Туле, где на борт взяли 50 эскимосов и 250 собак. В начале сентября, после трудного плавания во льдах, судно стало на якорь у мыса Шеридан. Осень ушла на переброску людей, провизии и оборудования на мыс Колумбия. Лагерь получил название Крейн-Сити. Он был построен из иглу. Белых звали Пири, Марвин, Мак-Миллан, Гудселл, Бартлетт, Боруп. Марвин был секретарем и научным консультантом, он утонул на обратном пути; Роберт Бартлетт – капитаном „Теодора Рузвельта“; Гудселл исполнял обязанности врача. В штаб входил и негр Хенсон. Остальная часть экспедиции состояла из эскимосов. Запас провизии на дорогу был рассчитан на пятьдесят суток: вяленое мясо (разного качества для людей и собак), галеты, чай, сгущенное молоко; кроме того, взяли топливо для обогрева (спирт и керосин).

28 февраля 1909 года двадцать четыре человека с девятнадцатью нартами и ста тридцатью тремя собаками тронулись к полюсу. Как и раньше, первые группы готовили дорогу для Пири, который замыкал экспедицию. Дул довольно сильный восточный ветер. Он сдувал снег со льда, что приводило к повреждениям нарт, а на их починку уходило драгоценное время. На вторые сутки экспедиция очутилась перед большим разводьем. „Прошли три, четыре, пять дней утомительного безделья… Все эти пять дней я вышагивал по льду, проклиная неожиданную неудачу, ведь началось все хорошо“. Наконец вода замерзла.

1 апреля экспедиция добралась до 87°47 северной широты и установила рекорд. До полюса оставалось 240 километров. Четыре группы, каждую из которой возглавлял белый, отправились на базовый лагерь. Бартлетт ушел последним. „Учитывая вклад Великобритании в исследование Арктики, мне представлялось справедливым, – писал Пири, – чтобы англичанин мог заявить, что он был ближе всех к полюсу после американца“. После американца! Кроме того, Пири хотел быть единственным белым.

В последнюю группу входили Пири, негр Хенсон и четыре эскимоса – Ута, Эгингва, Сиглу, Укеа. Эти шесть человек шли на большой риск, приступив 2 апреля 1909 года к выполнению последнего этапа путешествия. В любой момент могла разыграться пурга, а главное – подо льдами лежало глубокое море. Близилось полнолуние, а с ним мощные приливы, которые, как писал Пири, „могут привести в движение ледовые поля и вызвать появление полыней“. Но этого не случилось. „Погода стояла светлая и солнечная, температура не опускалась ниже -25 °C, ветер едва дул. Мы двигались вперед в самых благоприятных условиях с момента нашего выхода к полюсу. Ледовые поля прошлых лет были крепкими и ровными, иногда попадались куски сапфирно-синих вкраплений (прошлогодний лед). Хотя торосистых гряд, образовавшихся при сжатиях льдов, было предостаточно (некоторые достигали 15 метров в высоту), мы преодолевали их без труда – либо проходя через бреши, либо карабкаясь по наносам снега. Солнце, быстрое продвижение вперед, несмотря на торосы, сознание удачно начатого последнего этапа и радость быть впереди пьянили лучше вина. Годы будто свалились с моих плеч, и я чувствовал себя на пятнадцать лет моложе, словно вел свой первый караван по гренландским льдам“.