Алан Савадж - Османец

— Что ты имеешь в виду?

— Сколько среди твоих галерных рабов христиан?

— Порядка двух третей. Но из них больше половины — протестанты, приговорённые к галерным работам инквизицией.

— Но они всё же христиане, а мы собираемся сражаться с турками. Прямо перед сражением освободи их и вооружи.

— Теперь я точно знаю, что ты сумасшедший.

— И если они будут сражаться за тебя, пообещай им свободу после победы.

— Гранвела не даст на это разрешения.

— Моё почтение, милорд, могу ли я спросить, кто командует флотом? Кардинал де Гранвела или дон Хуан Австрийский?

Молодой человек не отрываясь смотрел на Хоквуда несколько секунд, а затем, стукнув по столу кулаком, сказал:

— Дон Хуан Австрийский, именем Бога.

Приказ был отдан, и с галер сняли носы. Это вызвало замешательство адмиралов, они были ещё более удивлены, когда главнокомандующий приписал испанских моряков на венецианские галеры и венецианских моряков к испанским судам.

Потом вышел приказ выходить в море и направляться к венецианскому острову Корфу.

— В сентябре! — запротестовал маркиз Санта-Крус. — Слишком поздно для Адриатики, милорд. Этот англичанин сбивает тебя с толку.

— Флот выходит в море, маркиз, — ответил главнокомандующий тихо, но твёрдо. — Мы застанем турецкий флот в проливе Патраикос. Корфу будет нашей базой.

Адмиралам пришлось повиноваться. 15 сентября 1571 года галеоны вышли в море под прикрытием фрегатов, за ними следовали галеасы.

На следующий день отправились галеры. По настоянию дон Хуана Хоквуд находился на «Реале», флагмане главнокомандующего.

Дон Хуан и Хоквуд обсуждали тактику, которую необходимо будет применить после того, как турки окажутся в замешательстве, вызванном пушечными залпами с галеасов и галер со снятыми носами. Энтони сообщил главнокомандующему всё, что он знал о галерных сражениях. Он говорил дон Хуану о таких важных вещах, как запас мыльной воды, которая будет разливаться по палубе собственного корабля при попытке врага захватить судно; как запас жира, чтобы намазать им концы причальных шестов, чтобы враги не могли ухватиться за них. Хоквуд сказал молодому командиру, что из-за маленького палубного пространства на галере несколько людей должны выкидывать мёртвых за борт сразу же после того, как они умерли, а если это касалось врагов, то их можно выбрасывать ещё живыми.

— Я многого ещё не знаю, — признался дон Хуан. — Ты, должно быть, давно ходишь в море?

— Всю жизнь, — ответил Энтони.

— В таком случае я благодарю Бога, что он послал тебя. Что нам ещё нужно сделать?

— Нужно определить построение своих сил и познакомить с ним командиров.

— Какое построение предлагаешь ты?

— Три равных эскадры и резерв. Кто из твоих командиров наиболее самостоятелен?

— Маркиз Санта-Крус. Это, конечно, самый опытный моряк среди испанцев.

— Тогда назначь его командовать резервом, в котором будет двадцать восемь кораблей. Они должны начать действовать по своему усмотрению и поддержать ту часть флота, которой потребуется помощь.

— Продолжай, — кивнул дон Хуан.

— Затем раздели остальную часть своих сил на три эскадры, каждая по шестьдесят галер. Ты, конечно, будешь командовать центром. Али-паша наверняка ждёт, что ты придёшь к нему.

— Почему он должен ждать этого, Хоквуд?

— По двум причинам. Я уже говорил, что он предпочитает сражаться близ берега для того, чтобы одно крыло было защищено. К тому же, когда он узнает численность твоего флота, он предпочтёт дать сражение в турецких водах, чтобы спокойно уйти в случае поражения.

— Но если мы будем разбиты, мы теряем всё. — Дон Хуан вновь помрачнел.

— Но мы не будем разбиты, Я предполагаю, что Али-паша предпочтёт сражаться недалеко от берега, возможно, у выхода из залива Патраикос и ближе к его северному берегу, потому что там находится его база Лепанто. В этом случае венецианцы должны командовать левым флангом, поскольку они наиболее приспособлены сражаться в прибрежных водах. Значит, они будут ближе всех к берегу.

— А правый фланг?

— Милорд, если бы ты доверил его мне... но сомневаюсь....

— Я не могу, Хоук-паша, как бы ни хотел этого. Достаточно того, что ты и так находишься с нами.

— Понимаю, милорд. Тогда отдай его Дориа.

— Но ведь он твой злейший враг!

— Но он превосходный мореход, к тому же военный...

— У тебя широкая душа, Хоквуд. Я приму твои рекомендации. Скажи, что ещё нам нужно делать.

— Мы мало что можем ещё... мы должны молиться, чтобы погода не изменилась.

Небо в тот момент было чистым.

Последние воины добрались до Корфу 25 сентября. К тому времени дон Хуан и Хоквуд получили кое-какую интересную информацию. Остров, оказывается, был атакован турками всего неделю или две назад. Затем турки отступили, получив сообщение о приближении христианского флота.

Турецкие разведывательные галеры появлялись время от времени в пределах видимости, и дон Хуан с трудом удерживал командиров от их преследования. Он боялся, что турки отступят от Лепанто, узнав о прибытии флота христиан, но Хоквуд разубедил его: Селим никогда не согласится на это, как, впрочем, и Али-паша. Он ждал этого момента всю свою жизнь. И действительно, от пленников, захваченных венецианцами, стало известно, что турецкий флот находится в заливе и что Али-паша уже прибыл, чтобы возглавить его.

— Кто прибыл вместе с ним? — спросил Энтони у пленника.

— Там много великих командиров, Хоквуд. Хасан-паша из Алжира... «Сын Барбароссы», — подумал Энтони. — Хамет-бей, Улуч-Али, Мехмед Широччо-паша.

— Кто главнокомандующий? — спросил Хоквуд.

— Пертав-паша, господин.

— Пертав-паша, — злорадно повторил Энтони.

— Он важнее остальных? — спросил дон Хуан.

— Для меня да, милорд, — сказал Энтони с мрачным удовлетворением в голосе.

Безветренным днём 29 сентября флот, сопровождаемый только галеасами, а не галеонами (для них не было ветра), переправился через узкий пролив, отделявший Корфу от Албании, и направился к порту Гоменицца на материке, чтобы собрать необходимую информацию. Вечером дон Хуан сообщил капитанам правду о Фамагусте. Он также рассказал о том, какую роль сыграл в этой трагедии Хоквуд, и о печальной участи Марк Антонио Бригадино.

— И этот негодяй, — воскликнул Амброджио Бригадино, — стал помощником нашего главнокомандующего? Милорд, я требую, чтобы его немедленно повесили.

— Монсиньор, я готов встретиться с вами с мечом в руках сразу же по окончании кампании, — вставая, произнёс Энтони. — Но сейчас наша общая цель — сражаться за великое дело, ради которого я готов пожертвовать жизнью. Разве мы не должны отомстить за вашего брата и всех тех несчастных, которыми он командовал, прежде чем воевать между собой?