Александр Красницкий - В тумане тысячелетия

устой туман десяти с лишним миновавших веков скрывает от наших взоров прошлое. Велика и обильна матушка-Русь. Почти на беспредельном пространстве раскинулась она. С гордостью может воскликнуть каждый русский, что на его родине никогда не заходит солнце! И он будет прав, более даже прав, чем известный испанский монарх, произнёсший эту фразу. Но как началось русское государство, каким порядком соединились в одно целое-неразделимое все разрозненные между собой славянские племена, наконец, в самом ли деле призваны были «княжить и владеть» землями и славянскими племенами какие-то северные витязи — всё это до сих пор точно не установлено.

Особенно последнее.

С детства мы привыкли к мысли, что славянские племена, утомлённые междоусобицей, призвали к себе из далёкой Скандинавии троих братьев-варягов: Рюрика, Синеуса и Трувора, которые и положили начало единодержавной власти на Руси.

Так, по крайней мере, говорят все наши историки, но чем ближе к концу XIX век, чем больше рассеивается туман, окутавший наше прошлое, тем всё чаще раздаются голоса, в корне опровергающие это основанное на предположениях мнение.

Не только опровергают, но и отвергают даже его!

В самом деле, можно ли с абсолютной точностью сказать в этом случае: да или нет!

Нельзя!

Очевидно, было с небольшим тысячу лет тому назад что-то похожее на передаваемое летописцами призвание варягов из-за моря, иначе преподобный Нестор не занёс бы в свою летопись такого рассказа. Но подлинников преподобного летописца не сохранилось, а кто может поручиться, что переписчики буква в букву копировали первый источник. Напротив, вполне достоверным может казаться, что все позднейшие списки являлись скорее самостоятельным трудом, чем точной копией несторовской летописи. Труд преподобного Нестора несомненно вызвал подражателей, составлявших свою летопись и переписывавших в неё эпизоды из летописи печерского отшельника. Если бы нашёлся какими-либо судьбами подлинник, может быть, и тьма минувшего несколько осветилась бы...

Несомненно, однако, что в первые годы, а затем и далее, вплоть до святого Владимира равноапостольного, на Руси преобладало именно норманнское влияние. Все герои первой эпохи русского государства — Олег, Игорь, Святослав, даже Владимир Красное Солнышко до принятия христианства, это — норманны и по внешности, и по складу ума, и по своей жизни. Они именно — те «скандинавские» хищники, гроза только что складывавшихся тогда государств Запада, и такими нам представляют их и современники, и история.

Но что же было на самом деле?

Неужели же наши предки не нашли достойного среди себя и обратились за море к варягам, которых они только что прогнали от себя (859-862 гг.)?

Кто знает?

Мы не берёмся вовсе разрешать этого щекотливого вопроса. Отвергать совсем призвания князей нельзя, но утверждать, что прогнанные только что иноземцы-разбойники званы были княжить и владеть землёй Русской, тоже и не хочется, и не соответствует новейшим данным по этому вопросу.

Наша цель — предложить читателям не мудрствуя лукаво рассказ о былых временах. Может быть, в нём найдётся много погрешностей (в чём мы не сомневаемся), но, приступая к чтению, надо помнить, что предлагаемый труд ни больше ни меньше как романтическое повествование, предназначенное для той свободной минуты, когда читатель отдыхает от трудов праведных. Этой мысли всё время и держался автор.

В интересах повествования приходилось иногда прибегать к источникам, которые считаются недостоверными некоторыми нашими историками (даже сами списки Нестора в рассказах о Гостомысле Н. Карамзиным), но надеемся, что читатель не осудит.

Всякий роман есть не что иное, как род поэтического повествования, а поэзия — это вымысел, похожий на правду. Вот почему мы надеемся, что в рассказе о призвании варягов если читатель и найдёт несколько не те сведения, которые внушены ему на школьной скамье, то не посетует за это...

Кроме того, автор нисколько не отвергает самого факта призвания. Он говорит только, что были призваны «княжить и владеть» не иноземцы, а русские — славяне...

Может быть, это и так, но кто поручится, что не так?..

В тумане тысячелетия всякое может скрываться...

Затем ещё одно замечание.

Вполне понятно, что отделённые от нас тысячелетием предки наши говорили далеко не тем языком, каким они говорят в предлагаемом романе. Но опять-таки исключительно в интересах повествования автор передал разговоры их современным языком, не прибегая к затемняющим смысл речи архаизмам.

В остальном пусть строгим судьёй явится сам читатель...

Отраден солнца яркий свет, он душу оживляет...

то за чудный летний день!

Право, давным-давно уже не выдавалось такого денька на суровом севере. Над Ильменем вечно небо хмурится, бродят по нему грозные тучи, каждый миг буря зареветь готова, гром загрохотать, молнии засверкать.

А тут...

С выси поднебесной ярко, радостно весёлое солнышко смотрит. Рассылает оно свои лучи по поднебесью, заливает светом своим весёлым, радостным и поля, и дубравы, и Волхов старый...

Кто бы мог подумать, что с течением времени не только человек, но и природа сама меняется... И заметно меняется. Многими фактами доказано, что с небольшим тысячу лет назад на севере нашей необъятной матушки-России климат не таков был, каков он теперь.

В самом деле, в те времена глубокой древности, когда начинается наш рассказ, климат России был совсем другой. Пока дикие, непроходимые леса покрывали собой всю среднюю и южную полосу от севера до востока, климат южной России был куда благостнее нынешнего. На севере же России и в средней полосе между лесами и болотами было значительно холоднее, чем теперь.

Да что древние времена! Ещё в XVII веке виноград зрел в Киеве под открытым небом, а в южной России и представить себе никто из её обитателей не мог таких холодов, которые свирепствуют там в настоящее время.

Теперь климат нашей матушки-России уравнялся. На юге сделалось холоднее, на севере теплее.

Прежде не то было...

Оттого-то так и радуется народ приильменский весёлому солнечному деньку. Редки они, такие деньки.

Особенно веселятся в роду приильменского старейшины Володислава, занявшего место на левом берегу Ильменя, вблизи Перыни-холма, где стоял, возвышаясь над озером и сушей, гигантский идол грозного славянского бога Перуна — бога-громовержца.