Елена Майорова - История Меровингов

Королю и верховному военачальнику, согласно обычаям франков, не подобало прятаться за спинами воинов: напротив, он должен был быть всегда готовым броситься в бой первым. 27-летний Хлодомир, возглавляя свои отряды, увлекся погоней, был окружен врагами и обезглавлен. Гибель одного из франкских королей позволила бургундам одержать победу.

Меровинг Тьерри оставался в стороне от бургундской войны. Какое ему дело до мстительных устремлений Клотильды? Он вовсе не жаждал разобраться с родственниками мачехи. Похоже, между старшим сыном Хлодвига и его второй супругой так и не возникло теплых чувств. Однако его дружина не желала упускать возможности потешить удаль молодецкую и захватить богатую добычу. Теодорих предложил воинам другой вариант: « Пойдемте в Клермон, и я приведу вас в страну, где вы найдете золота и серебра сколько захотите, заберете стада, рабов и одежд в изобилии ». И в то время, когда его братья воевали в Бургундии, Теодорих выступил из своей столицы Меца в поход на Овернь.

Даровитый, энергичный и проницательный Тьерри, как было свойственно потомкам Меровея, удивлял окружающих своей непохожестью на других. Особенное впечатление на суеверных франков производил тот факт, что старший сын Хлодвига был сомнамбулой. Это еще более убеждало подданных в исключительности Меровингов. Сомнамбулизм, или лунатизм, в сознании людей всегда связывался с чем-то таинственным и необъяснимым. Действительно, явление настолько загадочно, что обросло массой мифов и легенд. Сейчас его принято объяснять реакцией организма на стрессовую ситуацию, каким-то эмоциональным всплеском, особенностями психического устройства человека, его повышенной чувствительностью. Но в те далекие времена сноходец однозначно считался волшебником, имеющим доступ к знаниям, не доступным простым смертным.

Русские ученые И.И. Мечников и И.П. Павлов полагали, что во время снохождения растормаживаются некоторые отделы головного мозга, ранее подавленные процессами торможения – воспитания, приспособления и пр. По мнению парапсихологов, в лунатиков могут вселяться некие сущности из тонкого мира, дающие возможность человеку совершать путешествия в другие измерения, раскрывая свое подсознание навстречу новым возможностям. Именно этим они объясняют невероятные способности некоторых лунатиков.

В ночь перед взятием Клермона до Тьерри чудесным образом могло дойти известие или, по крайней мере, предчувствие того, что брат Хлодомир расстался с жизнью. Это и спровоцировало приступ сомнамбулизма. Медленно и величаво шествующего в свете луны Тьерри остановила собственная стража. Закаленные в боях воины в мистическом ужасе убеждали своего господина оградиться от морока крестным знамением.

После ночного происшествия король склонился к милосердию: он пощадил город и запретил грабеж, правда, к тому времени уже нечего было грабить.

Хлодомир еще в 517 году женился на Гунтеке Бургундской. Хроники не останавливаются на ее родственных связях. Это можно объяснить двояко: либо ее происхождение являлось настолько благородным, что не нуждалось в подтверждении, либо оно не имело значения. Но скорее верно первое предположение. Ведь к роду супруги старшего сына королевской четы предъявлялись высокие требования. Возможно, она была дочерью королей Гундобада или Годомара – наиболее вероятно, первого, поскольку носила одинаковое с ним имя. Тогда ее положение во время франкско-бургундской войны было достаточно сложным.

К моменту гибели Хлодомира у него подрастали трое малолетних сыновей: Теодобальд, Гунтар и Хлодоальд. Эти юные длинноволосые Меровинги являлись наследниками обширного Орлеанского королевства с богатыми процветающими городами. Семья Хлодомира, как и других представителей высшей аристократии, обитала в просторном, окруженном газонами и цветниками доме. Шарль Лелон дает описание жилища знатного человека во времена Меровингов: «… дом построен в соответствии с принципами симметрии, крылья фасада изящно закругляются к центру, обрамлены портиками, на которых покоится деревянный этаж; солнце блистает на мраморе, сверкает на золотисто-коричневом гонте крыш ». Внутри украшенные колоннами галереи вели в огромный коридор, по обеим сторонам которого располагались многочисленные покои, буфетная, комната, где работали женщины, спальни, обеденные залы и зимняя столовая. Везде царил свет благодаря огромным окнам с витражами, доходящими до изысканных лепных украшений на потолке. Солнце играло на мозаике и мраморе полов, на картинах, украшавших стены, отражалось в воде, каскадами стекавшей с плоских чаш фонтанов. Церковь еще не успела внушить мирянам отвращения к собственному телу, и в высшем обществе были достаточно высоки оставшиеся от римской цивилизации требования к личной гигиене. Через крытую галерею можно было попасть в ту часть дома, где находились баня с подогревом, ванны и фригидарий.

Казалось, осиротевших принцев следовало оставить в уютном доме, где прошли их ранние годы под крылом любящей матери и преданных домочадцев. Однако Гунтека была отстранена от их воспитания, и детей передали под опеку вдовствующей королевы Клотильды. Несчастная женщина теряла то высокое положение, которое могла бы занимать как опекунша наследников Хлодомира. Можно представить себе чувства матери, в одночасье разлученной со своими сыновьями. Наверное, она просила оставить ей хотя бы самого младшего, трехлетнего малыша. Что она испытывала – обиду, недоумение, гнев? Но долго горевать ей не разрешили: Гунтеку желал взять в жены младший брат ее погибшего мужа Хлотарь. Получив вдову, он получил ее достояние – в чем и заключался смысл этого скоропалительного брака. Захватив сокровища покойного, он не поделился с братьями-королями. И все чаще его опасно-изощренный ум задавался задачей завладеть и землями, унаследованными племянниками. Те же мысли волновали Хильдеберта.

Короли сговорились завладеть наследством сыновей Хлодомира.

Последовавшие события представлены в анналах весьма туманно.

То, что такое эпохальное событие, как убийство наследников, лишь констатируется, имеет объяснение. Хроники составлялись клириками, которые представляли собой отдельное сословие и были тесно связаны с аристократией – сильными мира сего. Тем не менее своей спецификой духовенство как бы выходило за рамки общества, преодолевая разницу языков и обычаев, создавая иерархию и общественный порядок, поддерживая моральное единство даже во времена упадка. Поэтому авторы монастырских хроник должны были соблюдать некую историческую индифферентность, назидательность, лояльность к власти, но в то же время не сильно отклоняться от истины. Описания происшедших событий в определенной степени грешили субъективизмом, но в основном передавали факты. Такое беспрецедентное событие, как убийство царственных детей, нельзя было обосновать политической необходимостью или иными рациональными причинами. Поэтому оно и осталось без комментариев.