Дмитрий Иловайский - Краткие очерки русской истории

Обыкновенно женскую одежду составляли «летник», имевший длинные широкие рукава и напереди разрез, который застегивали до самого горла. Верхняя женская одежда (опашень, телогрея, шуба) походила на мужскую. У замужних женщин голова была всегда покрыта «волосником» или «кикою»; девушки летом носили повязки, а зимою бобровые и собольи шапки, из-под которых падали на спину волосы, заплетенные в одну или две косы с красными лентами. Женская одежда вообще отличалась пестротою и обилием мелких украшений. Дородность тела, по понятиям того времени, считалась принадлежностью красоты у обоих полов. По отзывам иностранцев, русские женщины довольно стройны и красивы, но в городах между ними был чрезвычайно распространен обычай белиться и румяниться.

Главную основу Московского войска составлял многочисленный класс дворян и детей боярских, т. е. сословие помещиков и вотчинников. Они отправляли собственно конную службу и, смотря по количеству отведенной им земли, выводили с собою в поле несколько вооруженных слуг. Из дворян, приписанных к Московскому уезду, собирался так называемый Царский полк. Кроме того, все придворные чины (стольники, стряпчие, жильцы и пр.) были в то же время люди военные и составляли конный отряд царских телохранителей; они являлись на смотр в богатом вооружении, в блестящих панцирях и шлемах, с дорогими саблями, сидя на красивых и резвых аргамаках, убранных дорогою сбруей; их сопровождало значительное количество вооруженных слуг. Придворным чинам подражали простые дворяне и дети боярские, кто побогаче; те же, которые были победнее, т. е. большая часть, редко имели исправное и полное вооружение.

Пешее войско набиралось отчасти из городовых казаков и вольных или «охочих» людей, а главным образом из «даточных», которых в случае войны выставляли по человеку с известного числа тяглых дворов. Постоянно и хорошо вооруженную пехоту представляли только «стрельцы», из Москвы мало-помалу распространенные по всем главным городам; в столице они служили как пешая царская гвардия и занимали караулы. Стрельцы пользовались некоторыми привилегиями, получали жалованье, могли свободно заниматься торговлею и разными промыслами. Вооружение их состояло из тяжелого ружья, бердыша, сабли и копья; они делились на полки и сотни. За стрельцами следуют «пушкари», казаки и прочие военные люди, жившие обыкновенно по городам в особых слободах. К московским ратным людям в случае нужды присоединялись еще украинские казаки и толпы легкой татарской конницы, также отряды из черемис, мордвы, калмыков и других инородцев, вооруженные по большей части только стрелами. Во время значительных походов войско разделялось на пять частей: Большой полк, Правая и Левая руки, полки Передовой и Сторожевой; кроме того, для разъездов отделялся легкий конный отряд, известный под именем «яртаула». Московская артиллерия («наряд») состояла из пушек и пищалей и была довольно многочисленна. В сражениях с татарами употреблялось подвижное укрепление из досок или так называемый «гуляй-город».

Войны с поляками и шведами доказали, что москвитяне только в укреплениях защищались с успехом, а в открытом поле, несмотря на свою многочисленность, они не могли стоять против регулярных европейских армий. Вообще в военном искусстве со времен татарского ига русские далеко отстали от своих западных соседей и приблизились более к азиатскому образу ведения войны: так, они с шумом и криком, в беспорядке нападали на неприятеля и старались подавить его своею массою. Сами иностранцы, однако, отдают справедливость природному мужеству русских и их чрезвычайному терпению в военных трудах и лишениях. Правительство мало-помалу убедилось в необходимости завести войска, устроенные по образцу европейских армий. Уже Борис Годунов имел отряд телохранителей в несколько сот человек, набранный из ливонцев, поляков, шотландцев и проч. При Михаиле Феодоровиче для второй Польской войны нанято было в Германии несколько полков в русскую службу, но они мало принесли пользы и были потом распущены. С тех пор московское правительство старалось привлекать в Россию значительное число иностранных офицеров, давало им жалованье, поместья и поручало обучать русских ратных людей «иноземному строю». При Алексее Михайловиче являются уже многие конные и пешие полки с иностранными названиями рейтар, гусар, драгун и солдат под командою иноземных полковников, ротмистров и капитанов. Но европейское военное искусство и дисциплина медленно прививались к русским ратным людям, а остальные войска наши по-прежнему представляли пестрые, нестройные и плохо вооруженные толпы ратников. Даже не все дворяне являлись на службу с огнестрельным оружием («с огненным боем»): еще многие из них, по древнему обычаю, выезжали на войну с луком и стрелами («с лучным боем»). Феодор Алексеевич оставил своим преемникам войско, простиравшееся до 200000 человек [100].

Внешнее устройство Греко-российской Церкви (иерархия) оставалось почти то же самое, как и в период дружинно-княжеский. Московское государство в церковном отношении делилось на епархии, управляемые архиереями. Назначением патриарха и епископов по большей части заведовал сам царь, выбирая их из архимандритов и игуменов знаменитейших монастырей. Высшее духовенство нередко заседало в Боярской думе, пользовалось правом ходатайствовать за опальных и подсудимых и вообще имело значительное влияние на государственные дела, но в свою очередь оно было подчинено царской власти, и учреждением патриаршества почти не изменились их взаимные отношения. Епископы имели у себя на службе довольно значительное число светских чиновников, т. е. бояр, детей боярских, дьяков и проч.

Епархии делились на округи или «десятины», которыми заведовали «десятинники». Последние объезжали свои округи, собирали епископские доходы, производили суд между духовными лицами и крестьянами, принадлежавшими духовенству (за исключением уголовных дел, которые подлежали всегда светскому суду). Священники ставились епископом, причем нередко выбирались самими прихожанами из грамотных людей разных сословий. При Иване IV белое духовенство получило право выбирать из своей среды десятских и сотских священников или «поповских старост».

Монашество с течением времени образовало в древней России многочисленное и важное по своему значению сословие. В отдаленных и глухих краях государства оно по-прежнему способствовало заселению и обработке бесплодных лесных пространств: крестьяне, привлекаемые многими льготами, охотно селились на монастырских землях, расчищали почву и едва проходимые дотоле дебри обращали в плодоносные низы. (Монастырская колонизация особенно процветала в северной полосе.) Большие монастыри были в то же время и крепости, которые, например в Смутное время, оказали многие услуги государству. В удельно-вечевой Руси монахи сами выбирали себе игумена; в Московском же государстве игумены назначались иногда епископом, а в знаменитейшие монастыри — самим царем. Первостепенные обители (лавры) обыкновенно были изъяты из епископского суда и подчинены прямо суду патриарха.