Леонид Млечин - Династии, кланы и семьи в России. От Ленина до Путина

В период разрядки международной напряженности решили присоединиться к международным конвенциям, охранявшим авторские права, и образовать Всесоюзное агентство по авторским правам. Своего рода Министерство иностранных дел в области культуры — развивать контакты с творческой интеллигенцией всего мира и продвигать за рубеж советских авторов. Поэты, прозаики, драматурги, художники получили возможность издаваться, ставиться и выставляться за границей и получать за это какие-то деньги — причем в валюте, столь ценимой гражданами социалистического государства. Прежде все гонорары доставались государству.

Разумеется, аппарат воспринимал ВААП как идеологический инструмент, которому поручено контролировать произведения литературы и искусства, идущие на Запад, и отсеивать то, что неприемлемо. Секретным постановлением политбюро был установлен список должностей, замещаемых в агентстве по авторским правам сотрудниками КГБ.

Заместителем председателя ВААП стал «широко известный в узких кругах» полковник Василий Романович Ситников из службы «А» — активные мероприятия за рубежом (это подразделение разведки превратилось в мощную службу дезинформации и влияния на мировое общественное мнение). И внутри каждого управления ВААП один из заместителей начальника представлял интересы комитета госбезопасности.

А на роль руководителя нового ведомства в аппарате ЦК предложили Василия Сергеевича Фомичева, который работал в цензуре — первым заместителем начальника Главлита. Кому еще, рассудили партийные идеологи, как не профессиональному цензору, присматривать за идущими на экспорт литературой и искусством? Фомичева уже поздравляли с новым назначением.

Председатель ВААП — министерская должность. Председателя утверждал секретариат ЦК КПСС, определявший кадровую судьбу всего высшего чиновничества страны. Заседания проходили на Старой площади каждую неделю по вторникам в четыре часа дня. Секретари рассаживались за большим столом, обтянутым зеленым сукном. Вел секретариат второй человек в партии и главный идеолог Михаил Андреевич Суслов. Он высказывался тихо, просто и по делу. Никаких шуток, анекдотов, посторонних разговоров. Ни на кого не кричал, был очень сдержан. Обращался ко всем по фамилии. На секретариате не позволял говорить больше пяти — семи минут. Если выступавший не укладывался, Суслов ледяным тоном говорил «Спасибо», и тот замолкал.

Назначение председателя ВААП сорвалось! Увидев послужной список кандидата, Суслов распорядился:

— Вопрос о руководителе ВААП откладывается. Все приглашенные на рассмотрение этого вопроса могут быть свободны.

Аппаратчики расходились в полном недоумении. А Суслов сам предложил другую кандидатуру, немало удивив подчиненных. Председателем ВААП назначили Бориса Дмитриевича Панкина, главного редактора популярной и смелой тогда «Комсомольской правды», литературного критика с либеральными взглядами (и будущего министра иностранных дел при Горбачеве).

Суслов был невероятным догматиком. Не допускал ни малейшего отклонения от генеральной линии. Но в отличие от своих подчиненных сразу сообразил, что поручить культурное сотрудничество с миром руководителю цензуры — опозорить страну. Позднесоветское руководство зависело от мирового общественного мнения. Старалось ладить с интеллигенцией. Политические претензии не переводились в уголовные дела.

Заместитель главного ученого секретаря Академии наук СССР своей властью увеличил зарплату советским ученым, работающим на Кубе. Министерство финансов усмотрело в этом незаконное расходование средств и нанесение ущерба государству. Решило передать материалы в прокуратуру для привлечения Виноградова к уголовной ответственности.

Президент академии Мстислав Всеволодович Келдыш позвонил министру. Сказал, что решение принято с его ведома и уже дает положительные результаты. На этом все закончилось. Жаловаться в прокуратуру на президента Академии наук в ту пору было невозможно. Дело не только в том, что сам Келдыш был высшим авторитетом для власти. Академия, ученые представляли ценность.

Вожди понимали, что наука создает славу государству и озаряет их светлый образ. Академики отправили человека в космос и создали ракетно-ядерный потенциал, что определило место нашей страны в мировых делах. Ученые могли запросто позвонить первому человеку в стране и знали, что их внимательно выслушают, что к ним прислушаются. С учеными были вежливы, любезны и предупредительны. А в наше время высших чиновников академия просто не интересует. Из нашей страны поступают разнообразные новости, иногда оглушительные и поражающие воображение. Но все реже о выдающихся достижениях науки. Одаренные люди не находят себе применения. Чиновники их не жалуют. Академия наук становится обузой…

По заведенному в советские времена порядку сотрудники КГБ не могли трудиться в партийном аппарате. Политических работников постоянно переводили на Лубянку, а вот офицеров КГБ первыми секретарями обкомов и председателями облисполкомов не делали. Чекисты не могут быть над партией. Если же офицера КГБ — большая редкость! — брали в партийный аппарат, он снимал погоны, то есть увольнялся из комитета.

Органы госбезопасности и внутренних дел неустанно укрепляли партийными кадрами. Но перевод в аппарат КГБ или МВД для растущего партработника часто оказывался неприятным сюрпризом, потому что фактически ставил крест на карьере. Партийный работник мог занять любую должность в стране, а надевший погоны до пенсии оставался внутри системы.

Чекисты сидели в отделах кадров, в первых отделах, в отделах внешних сношений, которые занимались оформлением командировок за границу и приемом иностранных гостей. В оборонных министерствах один из заместителей министра представлял КГБ. Они только формально подчинялись руководителю ведомства. В реальности исполняли указания руководителя ведомства госбезопасности и сообщали ему о ситуации внутри министерства. Иначе говоря, председатель КГБ управлял мощным аппаратом, который пронизывал все государство. Своими знаниями он делился только с первым человеком в стране.

Официальные бумаги КГБ поступали в ЦК через общий отдел. Они доставлялись генеральному секретарю в запечатанных конвертах. Вскрывать и читать их не имели права даже его помощники. Самые деликатные материалы председатель комитета госбезопасности докладывал хозяину без свидетелей. Почти каждый день он появлялся в главном кабинете страны с толстой папкой. Разговор один на один.

Люди знающие уверяют, что ныне сотрудники госбезопасности так же присутствуют во всех важных государственных структурах, как и в советские времена, но еще и включены в руководящие структуры частного бизнеса, за которым и присматривают.