Иван Франко - Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется
- Название:Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1971
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иван Франко - Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется краткое содержание
Перевод с украинского Б. Турганова, Н. Ушакова, А. Бондаревского, А. Суркова, М. Исаковского, П. Железнова, А. Прокофьева, В. Щепотева, Н. Брауна, Вс. Рождественскою, С. Обрадовича, В. Цвелева, М. Цветаевой, В. Инбер, С. Городецкого, И. Асанова, Е. Пежинцева, М. Рудермана, В. Державина. А. Глобы, В. Звягинцевой, А. Ахматовой. Д. Бродского, М. Зенкевича, А. Твардовского, Н. Семынина, Ел. Благининой. В. Азарова. В. Бугаевского, М. Комиссаровой, Л. Длигача, Б. Соловьева, И. Панова, Н. Заболоцкого, А. Островского, Б. Пастернака. В. Бонч-Бруевича, Г. Петинкова, А. Деева, В. Радыша, Е. Мозолькова.
Вступительная статья С. Крыжановского и Б. Турганова.
Составление и примечания Б. Турганова.
Иллюстрации В. Якубича
Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Нет, слава богу, — ответил Матвей, — это, видать, честный человек, рабочий, каменщик. Пришел сегодня из Дрогобыча на новую работу: здесь, на берегу, будут новый нефтяной завод ставить.
— Вот как? — ответил великан, растягивая слова. — Ну, мне до этого нет дела. А чей это будет завод? — прибавил он, обращаясь к Бенеде.
— Леона Гаммершляга, знаете, того еврея, что года два тому назад приехал сюда из Вены.
— Ага, того! О, этот у нас давно на заметке. Правда, побратим Деркач?
Подвижной человек, быстро семеня ножками, в мгновение ока очутился возле великана.
— Правда, правда, отмечен крепко, — засмеялся он, — но ничего, вреда не будет, если добавим еще зарубок!
— Конечно, вреда не будет, — подтвердил великан. — Ну, однако, как же, побратим Матвей, можем мы сегодня здесь говорить о своем, или, может быть, потому, что имеешь нового жильца, ты выгонишь нас из дому искать нового места?
Великан грозно взглянул на Матвея. Матвей почувствовал в его словах упрек; смутясь немного, встал с табуретки и, вынимая трубку изо рта, ответил:
— Боже сохрани, чтобы я вас прогнал! Мои дорогие побратимы, раз уж я присоединился к вам, то никогда не отступлюсь от вас, об этом не беспокойтесь. И моя хата всегда для вас открыта. А что касается нового жильца… конечно, я плохо сделал, что принял его, не посоветовавшись с вами, но посудите сами: приходит человек измученный, больной, никто его в дом не принимает, а по лицу видно, — знаете, у меня на это глаз наметан, — человек он хороший, ну, что мне было делать?.. Впрочем, как вы решите… Нельзя ему быть с нами — я его отправлю… Но мне кажется, что он был бы и для нас подходящим человеком… Говорит, водки не пьет, — значит, уже хорошо. Ну, а второе — работать будет на новом заводе и сможет нам иногда сообщить о том, что там делается.
— Водки, говоришь, не пьет? — спросил великан.
— Я это слышал от него, а впрочем, вот он здесь, спрашивай его сам.
В комнате воцарилось молчание. Бенедя сидел в углу на своей куртке и диву давался, что бы все это могло значить: зачем собрались здесь эти люди и чего хотят от него? Странно ему было, что Матвей словно бы оправдывался перед ними, хотя сам говорил, что это его дом. Но более всего удивлял его этот громкоголосый великан, который вел себя здесь как старший, как хозяин, подзывал к себе то одного, то другого и шептал им что-то на ухо, сам не двигаясь с места. Затем он обратился к Венеде и начал расспрашивать его строгим тоном, словно судья на допросе, в то время как все присутствовавшие не спускали с него глаз.
— Вы что, ученик каменщика?
— Нет, помощник, а на новой работе не знаю, за что такая милость, должен быть мастером.
Великан покачал головой.
— Гм, мастером? А за что такая милость? Должно быть, умеете хорошо доносить хозяевам на своих товарищей?
Бенедя вспыхнул весь, как огонь. Он минуту колебался, отвечать ли великану на его вопрос или плюнуть ему в глаза, собраться и уйти прочь из этого дома, от этих странных людей. Затем решился.
— Чепуху мелете! — сказал он резко. — Может быть, вашего отца сын и умеет кое-кому доносить, а у нас это не водится. А хозяйская милость свалилась на меня непрошеная, должно быть, за то, что во время закладки его дома меня чуть не убило рычагом, когда мы спускали в котлован камень.
— Ага, — протянул великан, и его голос слегка смягчился.
— Побратим Деркач, — обратился он к небольшому подвижному человеку, — смотри, не забудь отметить Леону и то, что этот говорит.
— Конечно, не забуду. Хотя это случилось, кажись, в Дрогобыче, а мы имеем дело только с Бориславом, но и это не помеха. Хозяину от этого легче не будет.
— Ну и что же, — продолжал великан, обращаясь к Бенеде, — когда сделаетесь мастером, вы будете так же издеваться, обижать рабочих, как другие, будете выжимать из них, сколько можно, и прогонять с работы за всякое слово?.. Еще бы! Мастера все одинаковы!
Бенедя не мог больше терпеть. Он встал и, беря свой кафтан в руки, обернулся к Матвею:
— Когда вы принимали меня к себе в хату постояльцем, — сказал он дрожащим голосом, — то вы говорили мне, что если я буду хороший, то буду вам за сына. Но скажите сами, как тут быть хорошим, когда вот какие-то люди приходят в дом и ни с того ни с сего привязываются ко мне и бесчестят, неизвестно за что? Если вы меня для этого принимали, то лучше было бы не принимать, я за это время нашел бы дом поспокойнее! А теперь придется уходить, на ночь глядя. Ну, зато, по крайней мере, буду знать, что за люди бориславские рабочие!.. Бывайте здоровы!..
С этими словами он надел кафтан и, вскинув на плечи свой узелок, повернулся к двери. Все молчали, только Матвей подмигнул великану, сидевшему у окна. Между тем другой великан сидел, словно скала, возле двери, закрывая собой выход, и, хотя Бенедя резко сказал ему: «Пустите!» — он не двигался, словно и не слышал ничего, только медленно потягивал трубку.
— Ах ты, господи боже, — закричал вдруг с комичной горячностью Матвей, — постой, человек хороший, куда бежишь? Не понимаешь, видно, шуток! Постой, увидишь, к чему все это клонится!
— Зачем я буду стоять! — ответил гневно Бенедя. — Может быть, еще прикажете мне продолжать выслушивать, как этот человек позорит меня? И не знаю, где он слышал, что я кого-то обижаю, над кем-то издеваюсь?..
— Так вы считаете мои слова для себя обидными? — спросил великан полуласково-полустрого.
— Конечно.
— Ну, тогда извините.
— Не извиняйтесь, лучше быть повежливей и не оскорблять, чем потом прощения просить. Я простой человек, бедный рабочий, но разве поэтому всякий может невесть что на меня наговаривать? Или, может быть, вы на то рассчитываете, что вы сильный, а я слабый — так, значит, можно меня безнаказанно оскорблять? Ну, так пустите меня, не хочу слушать вас! — И он снова повернулся к двери.
— Ну-ну-ну, — говорил Матвей, — они готовы и в самом деле поссориться, сами не зная из-за чего! Но постой, человек божий, гневаешься, а сам не знаешь, за что!..
— Как так не знаю? Не бойтесь, я не такой уж дурак, — огрызнулся Бенедя.
— Вот и не знаешь. Ты считаешь оскорблением слова этого человека, а между прочим, он говорил это только для того, чтобы тебя испытать.
— Испытать? В чем?
— Какое у тебя сердце, какие мысли! Понимаешь теперь?
— А зачем ему это знать?
— Это увидишь позже. А теперь раздевайся да садись на свое место. А кричать не нужно, голубок. От нас за один день ничего не осталось бы, если бы мы по поводу каждой обиды так петушились. А моя думка такая: лучше меньшую обиду перенести, чтобы от большой уберечься. А у нас обычно наоборот делается: если малая беда, человек кричит, а если большая — молчит.
Бенедя все еще стоял посреди хаты в кафтане и с мешком за плечами и озирался на присутствующих. Матвей тем временем зажег каганец, наполненный желтым бориславским воском, и при его свете лица рабочих казались желтыми и мрачными, словно у покойников. Старый Матвей отобрал у Бенеди мешок, снял с него кафтан и, взяв за плечо, подвел к великану, который все еще сидел у окна, угрюмый и грозный.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: