Вадим Гребенников - Прослушка. Перехват информации

Ближайшие соратники И.Сталина Л.Каганович, К.Ворошилов, С.Будённый, напуганные такой своеобразной формой технического заговора, в резкой форме потребовали расследовать деятельность сотрудников всех организаций, которые занимались вопросами связи, её защиты и контроля.

16 февраля 1937 года был осуществлен первый арест – помощника начальника 6-го отделения 2-го отдела ГУГБ И.Винецкого. Выпускник одного из немецких престижных институтов, инженер, связист, технолог широкого профиля и знаток 3-х иностранных языков был объявлен «врагом народа» – шпионом, который находясь за рубежом, получал ценные подарки, покупал не ту техническую аппаратуру, даром тратил казенные деньги, неверно устанавливал технику, не защищал членов правительства от прослушки.

Вот как об этом написал 22 марта 1937 года Н.Ежов в своей докладной записке И.Сталину (АП РФ Ф.3, Оп.58. Д.250. л.116а-116б):

«НКВД № 56360. Направляю 4 протокола допроса арестованного работника Оперативного отдела ГУГБ инженера Винецкого Игоря Васильевича.

Винецкий работал в НКВД с 1928 года и ведал секретной телефонной техникой, в том числе и станцией высокой частоты «ВЧ».

В период 1928–1933 г.г. он неоднократно выезжал за границу с целью закупки телефонного оборудования, необходимого для секретной работы НКВД.

В 1929 году, находясь в Берлине, Винецкий был завербован немецкой военной разведкой, за заданиями которой выполнял разные поручения разведывательного характера.

Винецкий систематически подслушивал по «ВЧ» разговоры руководителей партии и правительства, передавая их содержание немецкой военной разведке через её агентов – представителей фирмы «Сименс» Шварца, Бергмана и Ерузалима-Вельтера.

Обращает на себя внимание свидетельства Винецкого о том, что по специальному заданию Ягоды, он купил за рубежом особый аппарат для подслушивания линий «ВЧ», который был установлен в кабинете Ягоды. Этот аппарат был снят за несколько дней до моего вступления в должность Наркома Внутренних Дел.

На неоднократные мои запросы Воловичу по этому поводу, он меня обманывал, уверяя, что у Ягоды был только обычный аппарат для подслушивания разговоров по общей городской телефонной сети.

Винецкий пользовался особым доверием и покровительством Воловича, которому систематически привозил дорогостоящие заграничные вещи, покупая их на свои деньги и на деньги, получаемые им от немецкой разведки за шпионские сведения.

Волович арестован.

Резолюция Сталина: Следователь не знает дело, он почти пассивен при допросе. Дело очень серьёзное, а следователь относится к делу, как к обычному».

16 мая 1937 года был арестован начальник 9-го отдела (бывший Спецотдел при ВЧК-ГПУ) ГУГБ НКВД Г.Бокий. В этот день его вызывал к себе нарком внутренних дел Н.Ежов. После этого он домой уже не вернулся. Уже на первых двух допросах 17 и 18 мая он «покаялся» в своих «грехах». Сообщил об организованной в 1925 году вместе с учёным-мистиком А.Барченко масонское ложе «Единое трудовое братство». В результате все её члены были репрессированы.

Н.Ежов лично проверял биографии сотрудников Спецотдела. Оказалось, что многие из них были в прошлом дворянами и даже князьями, что ещё больше усилило гнев И.Сталина. В результате Спецотдел был практически «разгромлен»: около 70 % его сотрудников было арестовано и расстреляно.

На следующее утро после ареста Г.Бокия на своей московской квартире на Ленинградском шоссе был арестован его коллега и конкурент Александр Романович Формайстер, начальник 1-го отделения контрразведывательного отдела ОГПУ. Именно он был основателем большинства методов негласного получения информации. Однако это не помогло ему избежать «ежовых рукавиц».

В это неспокойное время были также незаконно репрессированы «германские шпионы и предатели»: начальник Оперода К.Паукер, его заместитель З.Волович и многие другие. После их разоблачения до июня 1937 года начальником Оперода был Н.Николаев-Журид, который тоже оказался «шпионом и заговорщиком».

После выделения Отдела ОТ в самостоятельный 2-й спецотдел НКВД начальником его Н.Ежов назначил С.Жуковского, оказавшегося «германским шпионом» с 1928 года. Позднее в июне 1938 года, несмотря на то, что троцкистское прошлое Жуковского было известно, Ежов выдвинул его заместителем наркома внутренних дел, а начальником 2-го спецотдела назначил М.Алехина, до этого работавшего заместителем Жуковского.

Коллективное заявление сотрудников УНКВД по Ленинградской области, поступившее 14 апреля 1937 года, сигнализировало о «преступной деятельности» Заковского, Шапиро, Алехина и других сотрудников органов безопасности. Тем не менее, Алехин был выдвинут Ежовым начальником Отдела ОТ НКВД.

Алехин работал до переезда в Москву начальником Оперода УНКВД по Ленинградской области. В марте 1937 года партийная организация УНКВД разоблачила Алехина как троцкиста и исключила из партии. Заковский помог Алехину восстановиться в партии, и направил его в Москву, где он был назначен начальником 2-го спецотдела.

Алехин был арестован в сентябре 1938 года. На следствии он после применения физических методов воздействия признался, что является немецким шпионом с 1929 года. Ему вменялось в вину то, что микрофонная служба была организована на базе американской техники производства компании «Western E. L. C.» и лаборатории Огайо. Телефонный контроль осуществлялся на базе ручного подключения и записи на систему «телеграфон».

Алехина «разоблачил» бывший начальник Оперативного, а затем Особого и Контрразведывательного отдела Н.Николаев-Журид, который показал: «У Алехина в Москве была самостоятельная линия связи с германской разведкой…

Мне известно, что Алехин информировал подробно немцев по всем вопросам оперативной техники и вел по их указаниям подрывную работу в этой области. Информировал немцев и обо всем, что знал, что узнавал по оперативной технике. Осведомленность немцев в результате всего этого в нашей оперативной технике была очень большой, если не полной…

Немцы не только знали все по оперативной технике, но и влияли на ее направление, строительство, снабжение и изобретательство. Выписка аппаратуры проводилась из Германии. В Германии получалась консультация по вопросам оперативной техники…»

Николаев показал, что не было почти ни одного дела, в котором бы прослушка дала результат по борьбе с иностранным шпионажем, поскольку большинство шпионов не говорят под микрофонами, зная о них. Небольшое количество техники не позволяло полностью обеспечить выполнение оперативных заданий. По линии ВЧ связи были возможны перехваты на промежуточных станциях.

В неудовлетворительном состоянии находилась и радиоконтрразведка. Радиосвязь отдела почти целиком была загружена радиосвязью Главного управления исправительно-трудовых лагерей и отстранена от оперативной работы контрразведки.