Дмитрий Пучков - Русско-японская война 1904–1905 гг. Потомки последних корсаров

Пассажирский пароход «Тсинан», шедший из Манилы в Иокогаму, топить не стали. Досмотровая партия только стравила пар из его котлов, чтобы команда «Тсинана» не успела донести о продвижениях русского отряда к Токийскому заливу в ближайший порт.

Однако, по японским сведениям, именно от капитана «Тсинана» исходили сведения о пути русских крейсеров, полученные вскоре японским командованием.

Был в этом рейде и момент, который после войны стал предметом внимания трех призовых судов. Судебные коллегии трех городов – Владивостока, Либавы и Петербурга – разбирали вопрос, правомерным ли было потопление «Рюриком» германского парохода «Tea».

Довольно крупный транспорт не ответил на сигнал рейдера по международному своду, не показал своих опознавательных знаков и попытался скрыться. «Рюрик», как велят в таких случаях законы рейдерской войны, начал преследовать его и в конце концов уничтожил. Но, как выяснилось впоследствии, пароход военной контрабандой не занимался. И три послевоенных призовых суда сумели это подтвердить.

После подобного решения судей несдобровать бы рейдеру, но судьба решила иначе. Дело было закрыто за неявкой подозреваемого. К моменту установления истины «Рюрика» уже не было на этом свете. Имена капитана 1-го ранга Трусова, отдавшего приказ топить «Tea», и исполнителей этого опрометчивого решения были давно уже занесены в списки боевых потерь…

Когда еще не скрылись под водой мачты «Tea», «Россия» преградила путь океанскому пароходу, принадлежащему, судя по эмблемам, британской «синетрубной» компании. Это был «Калхас», следовавший со сборным грузом из Ванкувера в Иокогаму. Среди этого груза была одна старая пушка, более похожая на музейный экспонат, нежели на настоящее боевое оружие. И – неожиданно – вализы с секретной перепиской японских дипломатов.

Иессен не был уверен в том, что «призовой» суд одобрит решение топить англичанина. После кратких переговоров адмирал посадил на «Калхас» русских представителей, и арестованный пароход последовал за отрядом – к Шикотану. Восхищение русских моряков вызывала способность «Калхаса» сравнительно легко выдерживать крупную океанскую зыбь. Коммерческий пароход держался на волне не хуже рейдеров!

Первоначально план Иессена предусматривал возвращение во Владивосток через Лаперузов пролив. Но над северными островами стояли туманы, а рисковать кораблями в малознакомых навигационных условиях адмирал не хотел. Тем более что память о недавнем несчастии с «Богатырем» заставляла Иессена избегать плавания по счислению. Поэтому через Лаперузов пролив был отпущен один «Калхас» с призовой командой на борту, а крейсерам пришлось возвращаться через Цугару. Лучше бой на выходе из пролива, чем безуспешные попытки переждать туман у Шикотана с риском остаться без топлива!

Возникает логичный вопрос: а где все это время пребывал адмирал Камимура со своими крейсерами? Ведь сообщение о прорыве русского отряда в океан достигло маневренной базы японцев в Озаки еще 7 июля.

Оказывается, в течение всего времени рейда японская крейсерская эскадра во главе с «Идзумо» ждала русских у южной оконечности острова Кюсю. Камимура полагал, что после охоты на океанских коммуникациях Владивостокский отряд сделает попытку соединиться с главными силами флота в Порт-Артуре. И уж во всяком случае Иессен не изберет для возвращения все тот же Сангарский пролив. Старый закон жизни всех диверсантов и рейдеров – место акции нужно покидать иным путем, нежели тот, которым ты сюда пришел…

Японский адмирал недооценил противника! Несмотря на то что во время океанской операции рейдеры сделали меньше, чем могли бы, они успели посеять панику по всей Японии. И не только. Судоходные компании всего мира начали отказываться от рейсов к японским берегам. Страховые общества не платили денег за военный риск. Резко сократился ввоз в Японию импортной промышленной продукции, по некоторым данным, на 70 %.

Впору было пересматривать планы ведения войны.

Наместник – Скрыдлову: Эскадра вышла в море, сражается с неприятелем. Вышлите крейсера в Корейский пролив.

Это текст телеграммы, которую получил адмирал Скрыдлов во Владивостоке после выхода порт-артурской эскадры на прорыв из осажденного города. Текст, содержащий один факт, один приказ и… океан неопределенности. Когда покинули Порт-Артур русские корабли? С какой скоростью? Состоялся ли прорыв с боем и многим ли удалось прорваться? Каким путем потом эти прорвавшиеся решили пойти дальше? Ничего этого адмирал Скрыдлов не знал. Но принимая во внимание, что в ставке адмирала Алексеева о выходе эскадры тоже стало известно не сразу, командующий рассчитал, что, если Витгефту в бою будет сопутствовать удача, флот сможет воссоединиться не позднее середины дня 1 августа где-то севернее Цусимы.

Это самое «где-то» зависело от скорости кораблей и выглядело на карте в виде гигантского пятна – от острова Мацусима до параллели города Фузана…

Контр-адмирал Иессен получил от командования подробную инструкцию для своих крейсеров. Отныне главной задачей его отряда было «присоединение и помощь эскадре Витгефта».

Если бы на параллели Фузана встреча с артурцами не состоялась, дальше на юг крейсерам забираться не рекомендовалось, а после 15 часов 1 августа надлежало покинуть корейские воды и следовать в свой порт.

Броненосный крейсер «Рюрик»

Броненосный крейсер «Громобой»

Броненосный крейсер «Россия»

Броненосный крейсер «Идзумо» («Иватэ»)

Броненосный крейсер «Токива»