Сирил Дейви - Восставший монах

Маленький мальчик одиноко шел через поле к виднеющемуся впереди лесу. За его спиной вдали таяли в дымке возвышающиеся за городскими стенами башни и шпили Мансфельда, на которые он время от времени оглядывался. Может быть, в этот момент отец и мать ищут его, взволнованно бегая по узким улочкам, застроенным почти касавшимися друг друга деревянными домиками. Отец, Ганс Лютер, наверное, ворчит, что из-за негодного мальчишки ему пришлось покинуть литейную мастерскую. Конечно же, стоило ему скрыться из виду, как рабочие отложили в сторону свои инструменты и прекратили работу. А мать, расспросив соседей, не видели ли они с утра Мартина, скорее всего, тихо читает молитвы Святой Анне, покровительнице их семьи.

Маленький Мартин с трудом шел вперед. Он очень устал и проголодался. До леса оставалось несколько сот ярдов, но мальчик почти жалел о том, что убежал из дому, и, часто оборачиваясь, с тоской поглядывал на удаляющийся город.

Какое-то движение в кустах на опушке леса заставило его вздрогнуть от страха. «Должно быть, это белка, — подумал Мартин, — а может быть, отвратительный и злой эльф». Присмотревшись, он ничего не заметил и, расправив плечи, полный коренастый малыш в грубой домотканной одежде направился в гущу леса. Через несколько минут деревья сомкнулись за ним, солнечный свет едва пробивался сквозь густую листву, и мальчику вдруг стало холодно и страшно.

Его мать часто рассказывала, как, собирая хворост и дрова для камина, видела в лесу гномов, эльфов и гоблинов. В те далекие времена ни один человек не сомневался в существовании злых «гномов», которые воруют яйца, делают молоко кислым и заколдовывают непонравившихся им людей. Также верили в ведьм и колдунов, которые насылают болезни, бури с громом и молнией и чуму на города и селения Германии.

Хотя Мартин, сильно обидевшись на отца из-за того, что он побил его за плохое поведение в школе, и решился убежать из дому, мальчику пришлось довольно долго собирать свои силы и мужество, чтобы двинуться дальше. Следует отметить, что до конца своей жизни Мартин оставался смелым человеком, и никто не мог бы сказать, что он когда-либо струсил перед лицом опасности, даже в тех случаях, когда он отлично знал, как много людей желало бы видеть его убитым. Однако в то время, о котором мы повествуем, до тех чудесных подвигов было еще очень далеко. Мартин был всего лишь маленьким мальчиком, который убежал от родителей и уже жалел о том, что сделал такую глупость.

Небо начинало темнеть. Колючие ветки хлестали его по лицу и рукам. Ноги дрожали от усталости. Внимательно оглядевшись, он вдруг понял, что сбился с пути. Испуганный и уставший, он медленно шел, не зная куда, спотыкаясь и наталкиваясь на ветки кустарника. Наконец, зацепившись о стелящиеся корни дерева, мальчик упал и, слишком ослабевший, чтобы подняться, тихонько заплакал.

— Святая Анна, помоги мне, пожалуйста! — в отчаянии обратился он к своей заступнице. — Если ты спасешь меня от злых духов, я, когда вернусь домой, поставлю перед твоим алтарем свечку. Ты же помогла моему отцу стать богатым и все время хранила нас… Защити меня в этом страшном лесу…

Продолжая молиться семейной святой, Мартин постепенно уснул. На следующее утро знакомый дровосек нашел его и привел домой. Мальчик не сомневался, что мать девы Марии, которой он молился, услышала его мольбу и послала на помощь спасителя. Больше он ни при каких обстоятельствах не убегал. В будущем, когда для него наступили опасные времена, он предпочитал оставаться на своем месте, лицом к лицу с выпавшими ему испытаниями.

Мартин Лютер родился более пяти столетий назад в центральной Германии. В те дни Германия не была единым государством, а состояла из небольших удельных княжеств, которыми управляли герцоги или князья. Каждый такой государь стремился показать, что его княжество могущественнее и более значимое, чем остальные. Ганс Лютер, отец Мартина, переехал с деревенского хутора, где он вырос, на шахты. Добывая уголь из глубоких ям, тяжело работая грубыми киркой, молотом и лопатой, он заработал достаточно денег и еще до рождения Мартина стал владельцем полдюжины маленьких литейных мастерских. Семья Мартина до его пятнадцатилетия четыре раза меняла местожительство, переезжая на большие расстояния, поэтому мальчик собирал знания в школах Мансфельда, Магдебурга и Эйзенаха.

Школы в то время были, конечно же, церковно-приходскими. Преподавали в них монахи или священники, и в некоторых школах ученики проводили столько же времени на церковных богослужениях, сколько и на уроках. В пятнадцатом веке вся Западная Европа была римско-католической. Главой церкви являлся папа римский. Рим был крупнейшим городом мира. Епископы и архиепископы имели по крайней мере такое же влияние, как герцоги и князья. Протестантских церквей не существовало, так как никто не осмеливался высказаться против государственной религии даже в тех случаях, когда всем было ясно, что церковь, к которой они принадлежат, поступает неверно.

Мартин любил школу; ему нравилось присутствовать на уроках и посещать церковные службы. В немецких школах тех дней мало изучали историю или географию. Немецкий язык не изучали вообще, а математике уделяли весьма незначительное время. Основным предметом был латинский язык, и каждый ученик должен был хорошо знать его и свободно говорить по-латински. Знание языка действительно наделяло человека большим преимуществом. Немец, путешествующий по Италии или Англии, вряд ли мог найти кого-нибудь говорящего на его языке, но по-латински говорили везде. Юристы пользовались этим языком в суде, правительства и короли переписывались на нем, а ученые писали свои книги. Но прежде всего это был язык церкви, так как все богослужения проводились на латинском языке, да и сама Библия не была переведена ни на немецкий, ни на английский языки.

Наихудшие минуты для Мартина наступали в полдень. Звенел колокольчик, мальчики откладывали свои книги в сторону, и монах-учитель окидывал взором класс. Ученик, допустивший наибольшее количество ошибок в работе по латинскому языку, пытался спрятаться за спины товарищей, но никому еще не удавалось избежать наказания. Как только монах вызывал провинившегося, класс начинал смеяться. Учитель брал маску осла и одевал ее на голову мальчика. Это было еще хуже, чем шутовской колпак, который одевали ленивым ученикам на уроке, так как маску нужно было носить по школе до следующего дня, когда она переходила к очередному неудачнику.

Существовал единственный способ избавиться от маски раньше срока. В школе все учащиеся должны были говорить только на хорошем латинском языке. Если «асинусу», мальчику с маской осла, удавалось подслушать кого-либо, шепотом говорящего со своим соседом по-немецки, он мог сразу же сообщить учителю о нарушителе, который осмелился заговорить на родном языке, и таким образом избавиться от своего ужасного наказания. Маска переходила к провинившемуся, и он носил ее до тех пор, пока не находил удобного случая избавиться от нее.