Михаил Лебедев - Сон великого хана. Последние дни Перми Великой
- Название:Сон великого хана. Последние дни Перми Великой
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Мир книги
- Год:2010
- Город:Москва
- ISBN:978-5-486-03613-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Лебедев - Сон великого хана. Последние дни Перми Великой краткое содержание
Сон великого хана. Последние дни Перми Великой - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Постараюсь, княже великий! Ведь тоже я человек православный! — горячо проговорил боярин. — Жизни своей не пожалею я для дела подобного!..
— Потрудись, князь Фёдор, во славу Божью! Да будет твой поход счастлив и удачен, да будет московской державе приращение! А ежели князья пермские живьём тебе сдадутся, ты их в Москву посылай, за стражею. А я уж увижу, что сделать с ними.
— Слушаю, государь.
— Да, да, — задумчиво продолжал Иоанн, — я не желаю губить пермян, а желаю только под свою власть их привести. Это ещё раз говорю я тебе. А нынче они дань новгородцам платят, а новгородцы уж сами живут, дышат лишь милостью моею. А посему смешно даже пермян не трогать, будто у нас сил не хватает с эдаким народцем управиться... И вот повелеваю я тебе, князь Фёдор, как только покоришь ты Пермь Великую, тотчас же заставь пермян крест целовать на верность мне и наследникам моим, да будут они подданными моими, наравне с другими подвластными мне народами.
— Постараюсь исполнить указ твой, государь, — наклонил голову Пёстрый.
— А дядьки да подьячие, коих я придам тебе, разведуют да распишут, сколько дымового с них брать придётся, окромя дани воинской. А ты им охрану давай, как полагается.
Пёстрый слегка поморщился.
— Не люблю я, государь, крапивного семени, сиречь крючков приказных. Нельзя ли как-нибудь без подьячих обойтись?
— Нельзя без приказных народ описывать, чего просить невозможного! — зыкнул на воеводу великий князь, не любивший ни в чём противоречий. — Не станешь же сам ты писать!..
— Оно, вестимо, плохой я мастер закорючки выводить гусиным пером, хоша свитки церковные читаю порядочно...
— А тут писать надо, а не читать, понимаешь ты?
— Понимаю, государь.
— Ну, то-то же. Слишком уж смел ты с правдой своей! Пожалуй, пора бы посмирнее быть. Ведь, знаешь, слишком крутая правда глаза колет! Такая уж пословица есть... Да ладно, куда тебя девать? За правду-то, вишь, ругать тебя не приходится. Оттого ведь и посылаю я тебя в Пермь, что знаю правду да некорыстность твою. За тебя ж и владыка-митрополит просил. Он знает, что ты человек богомольный, крепко церковь Божью любишь. А для пермян нынче такой человек и надобен, ибо от веры Христовой они отвращаются. А посему ступай сейчас к владыке, он тебе своё поученье даст, как в стране пермской дело святое настраивать. А ежели владыка о чём попросит тебя, ты неукоснительно сделай по словам его, ибо его слова дышат любовью евангельской!
— Слушаю, государь, — отвесил низкий поклон Пёстрый и отправился в митрополичье подворье, куда его послал великий князь.
Старец Филипп, митрополит московский, бывший епископ суздальский, отличался кротостью характера, не в пример своему предместнику Феодосию, который, ревностно следя за христианским благочестием, строго наказывал священнослужителей, ведущих развратную жизнь. Оттого-то в 1467 году добродетельный, но суровый нравом митрополит Феодосий, слыша всеобщий ропот духовенства, отказался от митрополии, а на его место был выбран Филипп, занявшийся умиротворением своей паствы кроткими мерами.
Много дела представилось новому митрополиту, видевшему кругом себя тьму суеверия и невежества. В народе господствовала уверенность, что по случаю истечения седьмой тысячи лет от сотворения мира, согласно исчислению греческих хронологов, должно было произойти преставление света. И это ужасало всех. Многие уходили в монастыри, чтобы провести остаток дней земных в посте и молитве. Другие бросали обычные работы и занятия, говоря, что теперь нечего трудиться, а надо только о спасении души заботиться. Появилось немало лжепророков, которые проповедовали о скором скончании века, а под шумок обделывали свои тёмные делишки. Празднолюбцы-грамотеи шли в попы и в дьяконы, соблазняя народ своим грубым невежеством и распутством. В довершение беды в некоторых областях Руси свирепствовала заразная болезнь, называемая в летописях "железою", от которой умерло до двух тысяч народа...
Времена стояли переменчивые. Умы народные шатались, не зная, где ложь, где правда... Митрополит Филипп, как пастырь добрый — не наёмник, со времени своего вступления на первосвятительский престол Русской Церкви не покладая рук трудился над умиротворением мятущихся.
Заботился владыко и об окраинах, населённых язычниками-инородцами, приводимыми в московское подданство, но там уж совсем было плохо, потому что боговдохновенных проповедников было мало, а заурядные попы и монахи не могли снискать к себе уважения и доверия среди язычников...
Между прочим, с некоторого времени до слуха владыки стали долетать вести, что жители Перми Великой, крещённые в 1462 году пермским епископом на усть-вымской кафедре Ионою, намерены отпасть от православия, склоняясь на уговоры языческих жрецов и шаманов. Купцы-москвичи, прогнанные возмутившимися пермянами, подтвердили слухи об этом, ввергнув святителя в глубокую печаль и тревогу. Следовало принять свои меры, чтобы спасти колеблющихся от мрака идолопоклонства. А средств для того было мало. И вдруг решение великого князя послать войско для покорения Перми Великой подало митрополиту счастливую мысль... И он пожелал повидать Пёстрого перед походом.
— Да будет благословен приход твой, чадо моё, — встретил митрополит воеводу, осеняя его крестным знамением. — Да будешь ты счастлив в ратном деле, на какое теперь воздвигаешься!
— Аминь, — ответил Пёстрый, принимая и целуя благословляющую руку святителя. — Спасибо тебе, владыка святой, за слово доброе!..
— Садись, боярин, потолкуем с тобой, — указал митрополит на лавку, покрытую мягким войлоком. — Надо мне словцо-другое молвить о пермянах, коих ты воевать собираешься...
И он начал говорить.
Долго говорил митрополит, посвящая Пёстрого в свои планы и заботы о делах церкви. Владыка скорбел о пермянах, недавно ещё принявших православие, но замысливших уже отступиться от него. Причины к тому были общеизвестны: отдалённость Перми Великой от Москвы, отсутствие хороших священников, могущих показывать примеры благочестивой жизни, враждебное отношение пермян к русскому племени, олицетворяемому среди них новгородцами и, только лишь отчасти, московскими купцами. А так как христианство шло с Руси, считаясь "русскою верой", то новопросвещённые охладевали и к христианству, не получая от него никаких вещественных благ, на что, быть может, они надеялись. Поэтому владыка решил, что весьма полезным будет послать в Пермь Великую пятерых священников и иноков, трое из которых были зыряне, то есть родственные пермянам люди, для утверждения последних в спасительной вере.
— Надо обратить заблудших на путь истины, — заключил Филипп свою речь, выслушанную Пёстрым с глубоким вниманием. — Да не взыщет с нас Господь за попущение словесного стада своего. А тебя умилённо прошу я, князь Фёдор Давыдович, не оставь своим попечением попов да иноков моих, коих тебе я поручаю!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: