Эжен Сю - Парижские тайны. Том 2 [с иллюстрациями]

Жак Ферран просунул руку между прутьев решетки, которой было забрано окошко, осторожно взял из рук Сесили смертоносное оружие и швырнул его в глубь коридора.

– Сесили… значит, ты мне веришь? – вскричал он, не помня себя.

– Верю ли я тебе?! – воскликнула креолка, с силой сжимая своими прелестными ручками судорожно сведенные костлявые руки нотариуса. – Да, я верю тебе… потому что у тебя опять такой взгляд, какой был недавно, и этот взгляд завораживает меня… Твои глаза горят диким, свирепым огнем… Жак… я люблю такие твои глаза!

– Сесили!!

– Ты, должно быть, говоришь правду…

– Говорю ли я правду?! О, ты сама в этом убедишься!

– Твое чело так грозно… Твое лицо устрашает… Послушай, ты вселяешь страх и восторг, как разъяренный тигр… Но ты ведь говоришь правду, не так ли?

– Говорю тебе: я совершал преступления!

– Тем лучше… раз, признаваясь в них, ты доказываешь этим свою страсть ко мне…

– А что, если я тебе все расскажу?

– Я все приму как должное… Коль скоро ты так слепо, так отважно вверяешься мне, Жак, то уже не идеального возлюбленного из моей песни стану я призывать… Это тебе… тебе, мой тигр… тебе скажу я: «Приди… приди… приди…»

Произнеся эти слова с деланой страстью и жаром, Сесили подошла близко, совсем близко к окошечку, и Жак Ферран ощутил на своем лице горячее дыхание креолки, а к его поросшим волосами пальцам неожиданно прикоснулись ее крепкие и свежие губы; старый сатир вздрогнул, как от электрического тока.

– О, ты будешь моей!.. Я стану твоим тигром! – завопил он. – А потом, если захочешь, можешь осрамить меня, можешь добиться, чтобы мне отрубили голову… Моя честь, моя жизнь отныне принадлежат тебе.

– Твоя честь?

– Да, именно честь! Слушай же… Десять лет тому назад мне доверили маленькую девочку и вручили двести тысяч франков, предназначенных для нее. Я бросил ребенка на произвол судьбы, затем мне удалось состряпать фальшивое свидетельство о ее смерти, так что для всех она слыла мертвой, а деньги я присвоил себе…

– Какой смелый и дерзкий поступок!.. Кто бы мог ожидать такого от тебя?

– Слушай дальше. Я ненавидел своего кассира… Однажды вечером он взял из моего стола немного золота, которое вернул на следующий день; но, для того чтобы погубить этого злосчастного простофилю, я обвинил его в том, будто он украл у меня солидную сумму. Мне поверили, и его заключили в тюрьму… Теперь ты видишь, что моя честь в твоих руках?

– О!.. Ты и впрямь любишь меня, Жак, да, ты любишь меня… раз ты доверяешь мне такие тайны!.. Значит, моя власть над тобой так велика?! Но я не останусь неблагодарной… Подставь мне свою голову, где зародились такие дьявольские планы… я хочу поцеловать твой лоб…

– О! – воскликнул нотариус вне себя от восторга. – Если даже здесь, рядом, воздвигнут эшафот… я не отступлю… Но слушай еще… Девочка, которую я в свое время бросил на произвол судьбы, недавно вновь встретилась на моем пути… Это встревожило меня… и я приказал убить ее…

– Ты?.. Но как?.. Каким образом?.. Где это произошло?..

– Это было несколько дней тому назад… возле Аньерского моста… есть такой остров… остров Черпальщика… там некий Марсиаль утопил ее в лодке с подъемным люком… Тебе достаточно этих подробностей? Теперь-то ты мне веришь?

– Ты просто дьявол!.. Исчадье ада!.. Ты меня пугаешь, и вместе с тем меня влечет к тебе… ты будишь во мне страсть… Какой же ты обладаешь властью!

– Слушай, слушай дальше… Некоторое время назад один человек доверил мне большие деньги – сто тысяч экю… Я заманил его в ловушку… и пустил ему пулю в лоб… А потом доказал, что то было самоубийство… Когда его сестра попросила меня вернуть ей его вклад, я заявил, что не получал никаких денег от него… Так что отныне я целиком в твоей власти… Отвори же дверь!

– Жак… Слышишь: я тебя обожаю!.. – воскликнула креолка с деланым восторгом.

– О, пусть меня ждет тысяча смертей, я их не боюсь! – завопил нотариус в упоении, какое невозможно описать. – Да, ты была права… Будь я молод и красив, я не мог бы испытать такой радости, такого торжества… Где ключ?! Дай мне ключ!.. И отодвинь засов…

Креолка вынула ключ из запертой изнутри двери и протянула его Жаку Феррану в окошечко, при этом она потерянно прошептала:

– Жак… я теряю рассудок!..

– Наконец-то ты моя! – закричал сладострастник, зарычав от страсти, и торопливо повернул ключ в замке.

Однако дверь не отворилась: ее держал засов.

– Иди же ко мне, мой тигр!.. Иди… – проговорила Сесили умирающим голосом.

– Засов… отодвинь засов!.. – закричал Жак Ферран.

– А что, если ты меня обманываешь? – вдруг воскликнула креолка. – Что, если все твои тайны придуманы и ты просто потешаешься надо мной?!

Нотариус оцепенел, он был ошеломлен. Ведь он уже считал, что его нечистые желания близки к осуществлению, и эта последняя задержка привела его в исступление.

Он стремительно поднес руку к груди, распахнул жилет, с яростью сорвал с шеи стальную цепочку, на которой висел небольшой бумажник красной кожи, схватил его и показал Сесили; при этом он проговорил хриплым, задыхающимся голосом:

– Этого бумажника достаточно для того, чтобы мне отрубили голову. Отодвинь засов, и я вручу тебе эту роковую улику…

– Давай сюда бумажник, мой старый тигр!.. – вскричала Сесили.

С грохотом отодвинув засов левой рукою, она правой выхватила у нотариуса бумажник…

Жак Ферран выпустил его из рук только тогда, когда почувствовал, что дверь под его нажимом подалась…

Увы, дверь подалась, но лишь приоткрылась, всего на полфута: ее удерживала в таком положении цепочка, укрепленная на крюках.

При этом неожиданном препятствии сластолюбец всем телом навалился на дверь; от его отчаянных усилий дверь заходила, но не распахнулась.

Сесили с быстротой молнии, зажав бумажник зубами, отворила окно, выбросила во двор свой плащ и с невероятной ловкостью и проворством спустилась вниз с помощью веревки с узлами, которую она заблаговременно привязала к перилам балкона; она мгновенно достигла земли, точно выпущенная из лука легкая и стремительная стрела…

Затем она торопливо закуталась в плащ и помчалась к швейцарской, где ночью никого не было; проникнув туда, она дернула за шнур от входной двери и очутилась на улице; здесь она прыгнула в ожидавший ее экипаж: с того самого дня, когда креолка поселилась в доме Жака Феррана, каждый вечер, по распоряжению барона фон Грауна, на всякий случай в двадцати шагах от жилища нотариуса стояла наготове карета…

Запряженные в нее две сильные лошади тотчас пустились вскачь.

Прежде чем Жак Ферран сумел обнаружить бегство Сесили, она уже достигла соседнего бульвара…

А теперь вернемся к этому извергу.