Владимир Беляев - Священная война. Век XX

— И ещё одно учтите, — добавил Руднев, — впервые на операцию с вами пойдут наши молоденькие: Юля Зимухова и Валя Павлина.

Получив точные данные, ребята вышли в путь. Я верил в успех операции, так как прекрасно знал, на что способна группа Сергеи Горланова. И вместе с тем беспокоился за девушек, которым предстояло держать первый боевой экзамен.

Долго ожидали мы возвращения группы. Наконец бойцы показались в нашем лесу. Лица утомлены, а настроение бодрое. Сергей Горланов, отрапортовав мне и Рудневу, что задание успешно выполнено и группа вернулась без потерь, рассказал подробнее.

— Как говорят, бережёного и бог бережёт, — начал Горланов. — Поэтому мы шли, буквально ощупывая каждый кустик, присматриваясь к каждому бугорку. Шли, однако, быстро. Никто не отставал. К Юле и Вале я постоянно приглядывался. По всему видно было: трудно девушкам с непривычки такую дорогу сразу одолеть. Делали короткие остановки, потом снова в путь. Время подгоняло. Наконец увидели цель. Собрались с силами, наметили задание каждому. Абсолютно бесшумно подобрались к месту. И тут наши девчата показали себя.

Горланов умолк на какую-то долю минуты, а затем продолжал:

— Наше появление для гитлеровцев было как гром среди ясного дня. Растерялись фрицы. Не смогли оказать сопротивления. И мы ударили по ним. Смотрю — и глазам своим не верю: Юля Зинухова преследует двух фашистов — они к дому, а она с автоматом за ними. Одного убила, а другой успел скрыться в доме. В это время подоспел Петя Шевченко. Через открытую дверь дал автоматную очередь, а потом и сам вскочил в дом. Через несколько минут на пороге показались два немца с поднятыми вверх руками. За ними важно шагал Петя...

Смело вела себя и Валя Павлина. Пока мы возились с охраной, наши минёры во главе с Васей Олейником взорвали стометровый мост.

Горланов окончил рассказ. Мы с Рудневым поздравили партизан с успешным завершением операции, а особенно девушек — со сдачей боевого экзамена. Как сейчас, помню их лица — довольные, весёлые. Протянув мне немецкий карабин, Юля сказала:

— Сидор Артемьевич, это я забрала у первого немца, которого убила.

Для меня такой подарок был очень дорог.

После первого экзамена девушки участвовали во многих больших и малых сражениях и вскоре стали поистине бесстрашными, находчивыми, умелыми партизанками. Они владели многими средствами истребления противника, какие были у нас на вооружении.

Перед выходом в рейд в подразделениях состоялись комсомольские собрания, посвящённые чрезвычайно важному вопросу: как лучше выполнить задание Центрального Комитета партии — совершить переход на Правобережную Украину. Нам с Семёном Васильевичем Рудневым довелось участвовать почти во всех этих собраниях. И нас радовала целеустремлённость комсомольцев, стремление быстрее разгромить врага. На этих же собраниях разбирались десятки заявлений юных партизан с просьбой принять их в ряды Ленинского союза молодёжи, чтобы в рейд идти комсомольцами.

По инициативе комсомольской организации в соединении были созданы курсы минёров, пулемётчиков, стрелком из противотанкового ружья. На курсах занимались сотни юношей и девушек, стремившихся овладеть военными специальностями.

И вот настал долгожданный день 27 октября 1942 года — день нашего выхода в далёкий рейд. Не буду описывать подробности этого похода, скажу только, что к исходу двадцать пятого дня мы оставили позади 800 километров. Причём прошли их с боями, преодолели крупные водные преграды — Десну, Днепр, Припять, ликвидировали несколько вражеских гарнизонов, в том числе такие, как лоевский, лельчицкий и другие, истребили 6 тысяч фашистов, уничтожили 32 вражеских эшелона с живой силой и техникой, 120 шоссейных и железнодорожных мостов.

Огромный воинский труд был вложен в этот рейд, ставший переломным этапом во всей партизанской войне на Украине. В памяти оживают его герои, их подвиги. И понятно, в первых рядах я вижу нашу прекрасную молодёжь, бесстрашных комсомольцев — творцов этой победы.

Вспоминаю нашего любимца Ваню Архипова. Незадолго перед войной он окончил школу, работал на заводе, здесь же вступил в комсомол. И первый день вероломного нападения фашистской Германии на нашу страну Ваня с группой заводских комсомольцев добровольно ушёл в действующую армию. Воевал на Орловщине. Попал в окружение.

Когда мы находились в Брянских лесах, ко мне привели группу молодых бойцов. Один из них особенно выделился своим подтянутым видом: гимнастёрка ладно облегала его стройную фигуру, он казался воплощением внутренней и внешней собранности, о таких говорят, что они рождены для воинской службы.

Ваня кратко доложил: часть, в которой он служил, была рассеяна противником. Узнал, что в Брянских лесах действуют партизаны, и решил с товарищами идти, как он сказал, «к хозяевам лесов».

Мы с радостью приняли этих парней в своё соединение.

...Было это в Полесье. Остановились мы невдалеке от деревни Буйновичи, куда накануне вышло в разведку отделение Архипова. И вот появляется Ваня и сообщает: в Буйновичах много полицейских, боятся они партизан и организовали в деревне и вокруг неё оборону.

Я приказал командиру отряда Кульбаке взять Буйновичи. Вскоре штурм начался.

Подпустив партизан поближе, враг открыл сокрушительный огонь. Но наши роты продолжали наступление. Наиболее упорно оборонялись гитлеровцы ,засевшие в помещении комендатуры. И тогда Ваня Архипов со своим отделением бесшумно подобрался к самому логову. Спасая свою шкуру, большая группа гитлеровцев, покинула комендатуру и прямо-таки на четвереньках стала пробираться в более безопасное место. Отделение Вани Архипова пустилось преследовать их, а сам он ворвался в помещение. Тут Ваня обнаружил немало документов (опытный разведчик знает их ценность). Затем его внимание привлёк телефон. Когда я с группой партизан вошёл в комендатуру, Архипов держал трубку и во всё горло кричал:

— С тобой, мерзавец, говорит советский партизан. Доложи своему начальству: все фашисты в Буйновичах уничтожены, а заодно с ними и твои холуи-полицаи. И ещё одно передай: партизаны влюблены в Лельчицы. Чудесное местечко! Так что ждите нас на чай.

Ваня так увлёкся беседой с комендантом Лельчиц, что не заметил даже нашего появления. Внимательно слушая назидательную речь Архипова, комендант, видимо, не всему верил и пытался что-то бормотать на ломаном русском языке. Я подошёл к Архипову, взял из его рук трубку и добавил:

— Чтоб духу немецкого не было в Лельчицах, а то всем будет капут!

— Кто говориль со мной? — услышал я растерянный вопрос.

— Ковпак! — последовал мой ответ, и голос коменданта тотчас замер.

Затем Архипов со своим отделением куда-то исчез. Но через часок снова появился в Буйновичах. Вошёл в дом, где остановился наш штаб, и обратился ко; мне: