Дмитрий Пучков - Войны конца Российской империи

Д. Пучков: Да, и?!

Б. Юлин: Витгефт все-таки отправляется в бой, происходит сражение в Желтом море. Во время этого боя Витгефт находится на верхнем мостике, а не в боевой рубке флагманского броненосца.

Д. Пучков: В чем смысл?

Б. Юлин: По-моему, в этот момент ему уже все было по барабану. Чем бы ни закончилось, все равно идти под суд. Он же нарушил приказ – не один, так другой. И вот он ведет корабли в бой. Вначале наша эскадра выигрывает, то есть прорывается мимо японцев из-за их ошибок в маневрировании. Но это не помогает, потому что у японцев больше эскадренный ход, и нас все равно догоняют. Начинается перестрелка. При этом наибольшие повреждения получают не русские корабли, а японские, флагманский броненосец «Микаса». Но он достаточно крепок. Сам Того находится в боевой рубке, но вокруг него значительная часть штаба уже полегла убитыми и ранеными.

Д. Пучков: А боевая рубка бронированная?

Б. Юлин: Да. Но там есть амбразуры, в которые все равно залетают осколки. Большая часть артиллерии на «Микасе» выведена из строя. Из-за повреждений кораблей, особенно флагманского броненосца, и расхода боекомплекта Того уже готов отдать приказ выйти из боя. Но дело в том, что Витгефт к этому времени был убит осколком снаряда. При этом, зная, каково остальное командование, принявший командование флагманским броненосцем «Цесаревич» офицер запрещает информировать о гибели адмирала, то есть корабль просто идет как шел. В этот момент снаряд попадает в боевую рубку и рули заклинивает в положении «на борт». Корабль начинает описывать круги. И вот половина эскадры идет за ним, половина следует прежним курсом, броненосец «Ретвизан» пытается атаковать японцев, чтобы отвлечь огонь на себя и позволить флагману выровняться. А адмирал Ухтомский, который должен принять командование эскадрой броненосцев, находится на «Пересвете» и командование не принимает. Потом он объяснит это тем, что у него, мол, были фалы перебиты для принятия флажных сигналов. Командование пытается принять командир отряда крейсеров Рейценштейн, который находится на «Аскольде», подает эскадре сигнал «Следовать за мной». Приказ выполняют только крейсеры его отряда, а броненосцы игнорируют. Рылом не вышел.

Д. Пучков: «Ты кто?»

Б. Юлин: Да, ты командир отряда.

Д. Пучков: Как разумно организовано, слов нет.

Б. Юлин: В результате Рейценштейн со своими крейсерами прорывается, но при этом сам он на «Аскольде» уходит в Шанхай, там интернируется. Корабль поврежден довольно серьезно. Крейсер «Диана» практически невредимым доходит аж до Сайгона, в южный Вьетнам, и интернируется там. До Владивостока за это время дойти можно несколько раз. «Цесаревич» интернируется в немецком порту Циндао в Китае, тоже поврежденный – ночью он отбивается от эскадры, потому что трубы пробиты, ход не тот. Вопреки приказу Витгефта «в Порт-Артур не возвращаться» большая часть кораблей идет обратно в Порт-Артур. Крейсер «Новик» прорывается в обход Японии и доплывает до Корсаковского порта, где его перехватывает и топит японский крейсер «Цусима». Это единственный корабль, который полностью выполнил приказ адмирала прорываться во Владивосток, при этом пройдя бой.

О том, что бой проигран, никому не сообщают, встречать нашу эскадру выходит владивостокский отряд крейсеров. В Корейском проливе он перехвачен крейсерами Камимуры, три наших броненосных крейсера вступают в бой с четырьмя японскими. В ходе этого боя мы потеряли броненосный крейсер «Рюрик».

Д. Пучков: Утопили?

Б. Юлин: Ну да, японцы. «Россия» и «Громобой» получили серьезные повреждения, но сумели уйти во Владивосток. Кстати, бронепалубный крейсер «Богатырь» не участвовал в выходе, потому что командующий владивостокским отрядом крейсеров адмирал Эссен катался на нем в залив Посьета договариваться с сухопутным командованием. Он приказал идти довольно быстрым для того времени – 15 узлов – ходом в условиях плохой видимости и посадил крейсер на камни.

Д. Пучков: То есть их всех в самом начале надо было расстрелять, теперь уже как-то поздно.

Б. Юлин: Кому расстрелять?

Д. Пучков: Не знаю. Ну если никто ни за что не отвечает, конечно, то некому.

Б. Юлин: Адмирала Ухтомского, принявшего командование, все считали бесхребетным. Поэтому позже командовать эскадрой поставили бывшего командира крейсера «Боян» Вирена, который вроде бы у себя на корабле поддерживал железную дисциплину и был энергичным. Он продолжил энергично стоять в Порт-Артуре. Таким образом, после боя в Желтом море русский тихоокеанский флот влиять на боевые действия перестал. Владивостокский крейсер до боя в Корейском проливе совершал рейдерские выходы, даже вокруг Японии пытался пробежаться – вернее, со стороны Тихого океана заходил, через Сангарский пролив. Вызвал панику на японской бирже, а в Корейском проливе в предыдущий выход сумел утопить транспорт с осадными 11-дюймовыми тяжелыми гаубицами, которые везли под Порт-Артур. То есть приносил какую-то пользу. А порт-артурская эскадра от дальнейших боевых действий самоустранилась. Дальше она занималась только тем, что направляла на берег пушки, снятые с кораблей, и посылала свои экипажи сражаться.

Д. Пучков: Мощно.

Б. Юлин: По сути, постепенно эскадра исчезала. Считалось, что корабли должны ждать прихода с Балтики второй тихоокеанской эскадры. А до этого, мол, можно их просто поберечь. Ну вот так и сберегали.

Д. Пучков: Сберегли.

Б. Юлин: Да.

Д. Пучков: Кошмар. Как-то даже неловко за предков.

Б. Юлин: В чем же состоял план Куропаткина? Отступать он собирался аж до Харбина, пока не будет достигнуто численное превосходство. А тогда – тут он ссылался уже на Кутузова – нужно будет японцев разгромить и гнать из Маньчжурии. Японцы наступали медленно. Поэтому план Куропаткина начал вроде бы срабатывать, и не под Харбином, а уже под Ляояном было достигнуто численное превосходство, причем очень немалое. 180 тысяч человек у нас против 130 тысяч у японцев. Правда, непосредственно под Ляояном было 152 тысячи против 130 тысяч японцев – но все равно больше, плюс полуторное превосходство в артиллерии, которая у нас лучше. И вот японцы начинают атаковать Ляоян. На это сражение очень надеялись и российская патриотическая общественность, и гарнизон Порт-Артура, и даже наши международные союзники. О том, что русские превосходят противника числом, в принципе было известно всем: и японцам, и нашим, и тем, кто наблюдал со стороны. Неизвестно было только, насколько точно: наши силы завышали количество японцев, японцы несколько занижали наши. Наконец, японцы атакуют русские войска на передовых позициях. Хотя передовые позиции – это не основные оборонительные рубежи, им не удается через них прорваться. Они пытаются обойти фланг первого корпуса Штакельберга, тот, уже зная японские методы, берет и сам обходит их фланг, парируя удар. Проходит несколько дней боев, и тогда наиболее энергичный из японских командиров – командующий первой армии Куроки – берет значительную часть своих сил и переправляется через реку, чтобы довершить дальний обход нашего фланга. Командующий 10-м армейским корпусом, стоя на левом фланге, обнаруживает, что напротив него нету японских сил. Вернее, японцы оставили там 4 роты против корпуса – то есть примерно 600 человек с одной стороны, а с другой – около 30 тысяч.