Елена Раскина - Час Елизаветы

– Вы слишком добры, государь, – строго заметил Мирович, – и доброта сия вас погубит. Врагов нельзя щадить! Не пощадила же вас Екатерина Алексеевна! Из крепости не освободила, свободу не вернула! А Елизавету Петровну, вас погубившую, тоже бы пощадили?

– Пощадил бы, – Иванушка тепло, тихо улыбнулся. Он всегда улыбался так, когда вспоминал единственный визит Елизаветы. – Она ко мне приходила: прогулки обещала, книги… И все исполнила…

– Прогулки? Книги? – Мирович снисходительно пожал плечами. – Она должна была вернуть вам свободу… Сказывали мне знающие люди, что каялась государыня Елизавета перед смертью в страшном своем грехе перед вашим императорским величеством и покойной правительницей Анной…

– Стало быть, не могла она свободу мне вернуть… И в том перед смертью покаялась… – вздохнул узник и заговорил, как обычно говорят влюбленные, – поэтичными штампами. – Только красивее Елизаветы Петровны я никого не видел. Я вообще не видел других женщин. Только матушку… А у Елисавет Петровны глаза, как весеннее небо. Я видел весеннее небо – еще там, в Холмогорах. И несколько раз здесь, в крепости. А волосы, как огонь…Тот, что душу согревает.

Мирович подивился сентиментальности узника, совершенно неуместной по отношению к той, что некогда лишила его престола, но не стал обвинять Иванушку в наивности. Чего ожидать от мальчика, который провел всю жизнь взаперти! Елизавета могла показаться ему и ангелом небесным – других женщин узник не видел.

– Пора действовать, государь! – прервал откровения Иванушки Мирович. – Извольте подписать манифест!

Иван Антонович покорно подписал протянутую ему бумагу. Арестант как будто не принимал всерьез того, что говорил странный офицер. Ему казалось, что все это – вымысел, фантазия, еще одно проявление того фантастического мира, в котором он давно уже жил. Иванушка ни на мгновение не поверил в то, что Мировичу удастся вернуть ему корону. Арестанту хотелось лишь, чтобы офицер продолжал тешить его сказками и уверять в будущей неизбежной свободе. И Мирович старался, как мог…

Василий Мирович, земляк братьев Разумовских, происходил из некогда состоятельного и даже могущественного, но затем опального и нищего рода. Его дед, Федор Мирович, был генеральным есаулом гетмана Украины Орлика и племянником Мазепы. Федор Мирович до конца остался верен Мазепе и пошел против Петра. Мирович бежал вместе с мятежным гетманом из Украины и оказался в Польше, где его приютили князья Вишневецкие. Петр I счел племянника гетмана Мазепы изменником и трусом, но поскольку до самого Мировича добраться не мог, отыгрался на его семье. Отобрал в казну имения Мировичей и сослал опальное семейство в Сибирь.

Братья мятежного Федора Мировича – Семен, Василий, Иван, Яков и Дмитрий – были сосланы «на вечное житье» в Тобольск. В древней столице Сибири умерли трое братьев – Семен в 1726-м, Василий – в 1732-м, Яков – в 1744-м. Императрица Елизавета, по просьбе нелицемерного друга Алешеньки Разумовского, все хлопотавшего за земляков, хотела было освободить Якова и даже подписала именной указ, но бедняга уснул вечным сном, когда до освобождения оставалось всего несколько месяцев. Ивана Мировича, «ввиду малой личной провинности», еще в 1723 году допустили до государственной службы, но он побоялся злопамятности императора Петра и сбежал в Крым, где пил горькую и допился до смерти.

С сыновьями Федора Мировича император Петр обошелся милостивее, чем с братьями – пожалел малолеток. Но велел им с мятежной родней не сноситься и русским царям служить верно. Петр Мирович, когда в лета вошел, стал секретарем цесаревны Елисавет Петровны, а Якова определили к Антонию Потоцкому. При Анне Иоанновне оба Мировича попали в Тайную канцелярию за то, что, вопреки строжайшему запрещению сноситься со своей мятежной родней, ездили в Малороссию и Польшу, где вели опасные для власти Анны и Бирона разговоры и крепко стояли за царевну Елизавету, благоволившую к украинцам. Анна сослала Петра и Якова Мировичей в Сибирь, где в 1740 году и родился Василий Яковлевич – «сын и внук бунтовщиков».

Когда цесаревна Елизавета стала императрицей, она не забыла тех, кто радел за ее дело и права. К тому же и Разумовский постоянно просил за ссыльных земляков и особенно за бывшего секретаря цесаревны – Петра Мировича. Выживших Мировичей вернули в Москву, но имения и былое богатство не вернули.

Васенька Мирович с детства слышал рассказы дяди Петра, бывшего некогда секретарем цесаревны, о красоте, доброте и уме Елизаветы. Да что и говорить, немало добра сделала Елисавет Петровна для Украины! За это – да и за отмену смертной казни в империи – ей многое простится…

По возвращении из Сибири Фортуна – в лице друга нелицемерного матушки-царицы Алеши Розума – улыбнулась Василию Мировичу. Благодаря заступничеству всесильного графа Алексея Григорьевича Василий попал в Смоленский пехотный полк, где дослужился до поручика, но деньгами не разжился. При Екатерине Василий недолго был адъютантом у Панина, а потом, не без помощи братьев Разумовских, получил сомнительное повышение – назначение гарнизонным офицером в Шлиссельбургскую крепость, где, как поговаривали близкие к Разумовским люди, содержится свергнутый Елизаветой император. Тогда Мирович решил, что к нему в руки наконец-то идет желанная карта…

Он пошел за советом к Разумовским, и Алексей Григорьевич, тайно сносившийся со Шлиссельбургским узником, поведал земляку, что при императрице Екатерине права Украины попраны, а гетманство вот-вот уничтожат. Стало быть, нужно поторопиться и постараться для неньки-Украйны!

«Мы в свое время матушке Елизавете помогли на трон взойти, и она нас не забыла, – увещевал Олекса земляка, – а потом и Украине помогла, гетманство учредила. А нынче что? Брат мой младший Кирилл помог Екатерине самовластной государыней стать, но она добра не помнит – Украйну не жалует… Гетманство грозится уничтожить! Мы-то с Кириллом уже стары стали, нет сил Фортуну, как раньше, за чуб схватить и Украине помочь. А ты молод, тебе и карты в руки! Вон, в Шлиссельбурге таинственный узник обретается – посадить бы его на трон вместо Екатерины! Заодно и грех страшный покойной матушки Елизаветы, о котором она не раз мне говорила, поправили бы, освободили несчастного Ивана Антоновича! А там можно и в Петербург его отвезти – войскам показать!»

«Чем я хуже братьев Орловых, посадивших на престол Екатерину Алексеевну? – подумал тогда Мирович. – Поднять гарнизон крепости – не такое уж трудное дело. Солдаты жалеют бедного Иванушку и наверняка поддержат его. А Власьев и Чекин – не помеха. Их можно или споить, или убить… Решиться, только бы решиться… А там – и слава, и богатство, и власть!»