Александр Широкорад - Несостоявшийся император. Александр Михайлович

Днём ездил по Бобруйскому шоссе и гулял в лесу до д. Селец. Д[ядя] Павел приехал к чаю. От 5 У 2до 7 ч. принимал Сандро и Гурко, а до 8 час. Барка».

Следует заметить, что в воспоминаниях, касающихся 1916 г. и начала 1917 г., наш герой крайне эмоционален и мало информативен. Естественно, что там нет и намёка на масонскую деятельность Александра Михайловича и его братьев Николая и Георгия. Как ни странно, даже в мемуарах как масонов, так и иных современников Александра Михайловича об его деятельности в этом качестве не говорится ни слова, но, с другой стороны, никто и не отрицает активного участия всех троих братьев в масонских деяниях. Я же не хочу фантазировать и вынужден перейти к семейной жизни дочери и зятя нашего героя.

Война застала Феликса Юсупова в Лондоне, а его родителей — на курорте Бад-Киссингене. Генерал Юсупов с женой с трудом несли ноги из Германии. Сын же сравнительно легко вернулся на родину.

8 (12) марта 1915 г. в Юсуповском дворце на Мойке Ирина родила девочку. Крестили её в домашней часовне в присутствии царской семьи и нескольких близких друзей. Крёстными были Николай II и императрица Мария Фёдоровна. В честь матери девочку назвали Ириной, но в семье её звали Беби.

Феликс Юсупов не жаждал отправиться на поле боя. Естественно, на передовую его никто не послал бы, но он не хотел даже сидеть в штабе. Чтобы избежать мобилизации, Феликс поступает в Пажеский корпус, где готовили кавалеристов, но потом выяснилось, что по состоянию здоровья он не может ездить на лошадях. Тогда Феликс решил поступить в пехоту и т.д. Короче, на действительную военную службу зять нашего героя так и не попал.

Зато в самом начале мая 1915 г. генерал Ф.Ф. Юсупов-старший был вызван в Царское Село на аудиенцию к Николаю II. Царь приказал ему принять должность главнокомандующего и командующего войсками Московского военного округа, чтобы впоследствии быть назначенным московским генерал-губернатором.

Однако два происшествия весны 1915 г. поставили крест на карьере нашего генерала. Некий коммерсант и бульварный журналист Н.Н. Соедов во время приезда Распутина в Москву явился к нему и предложил устроить аферу с поставкой в армию огромных партий солдатского белья. Григорий Ефимыч, естественно, должен был получить процент от выручки. Собственно, дело-то было рутинное как для Распутина, так и для Военного министерства. Поставка солдатского белья прошла бы гладко и тихо, если бы «комиссионеры» не решили отметить это дело в ресторане «Яр». (В советское время ресторан стал частью гостиницы «Советская», недалеко от метро «Динамо»).

В «Яре» весёлая компания заняла отдельный кабинет, куда пригласили хористок. В полночь пьяный Распутин вышел в общий зал и начал хамить. Тогда Судаков, хозяин ресторана, желая избежать скандала, стал уверять публику, что это не Распутин, а какой-то самозванец. Григорий Ефимыч, страшно возмутившись, заорал: «Это я-то не Распутин? Да я самый настоящий!!!». При этом он расстегнул штаны и предъявил публике неопровержимое доказательство. Как писал генерал Джунковский: «...доказывал это самым циничным образом, перемешивая в фразах безобразные намёки на свои близкие отношения к самым высоким особам» [78] Джунковский В.Ф. Воспоминания. В двух томах / Под ред. А.Л. Паниной. М.: Издательство имени Сабашниковых, 1997. Т. II. С. 555. .

Похождения Гришки в «Яре» долго смаковались московской и петроградской прессой.

Пришла беда — отворяй ворота. 26 мая в Москве начались массовые антигерманские выступления. Громили немецкие магазины, били и далее убивали этнических немцев на предприятиях, контролируемых германским капиталом. А генерал-губернатор Юсупов смотрел на всё сквозь пальцы. Полиция и казаки охраняли исключительно оружейные магазины, принадлежавшие немцам.

В конце концов Юсупов-старший отправил в Петроград донесение: «Единственный возможный способ успокоения русских людей был удаление всех немцев из Москвы» [79] Цит. по: Красных Е. Князь Феликс Юсупов: «За всё благодарю...». С. 356. .

Царь был уже обижен на то, что Юсупов-старший не замял скандал в «Яре» и допустил утечку информации. Погром немцев стал отличным поводом для снятия Ф.Ф. Юсупова-старшего со всех занимаемых постов.

Следует заметить, что в конце 1916 г. и сам Николай II решил выслать всех этнических немцев, невзирая на подданство, в места не столь отдалённые. В годы Первой мировой войны в России были проведены или намечались все меры, проведённые Сталиным в 1941-1942 гг. В 1916 г. началось введение продразвёрстки для крестьян, в том неё году генерал Брусилов ввёл заградотряды с пулемётами, начались репрессии в отношении родственников сдавшихся врагу солдат и офицеров. Другой вопрос, что при Николае всё проводилось нелепо и бездарно, а при Сталине — эффективно, хотя и жестоко.

Следуя моде, Юсуповы в 1915 г. отвели у себя во дворце на Мойке несколько комнат под лазарет для раненых фронтовиков. Так Феликс Юсупов-младший познакомился с раненым поручиком Сергеем Михайловичем Сухотиным. С этого времени Сухотин стал если не другом, то клиентом семьи Юсуповых.

Вся семья Юсуповых ненавидела царскую чету. Правда, в эмиграции им пришлось занять куда более лояльную позицию к «царственным мученикам». Что же касается писем 1915-1916 гг., то там приходилось говорить намёками, учитывая возможность перлюстрации писем жандармами.

В конце 1915 г. Феликс Феликсович старший после долгого перерыва увидел императрицу: «Я нашёл в ней большую перемену: во взгляде, в движениях. Передо мною была не та Царица, которую я знал, но какое-то новое существо, явно нервное и больное... Она вся во власти проходимцев, которые, зная её больной, продолжают тянуть её к пропасти, на краю которой она уже бессильна. Как права была моя жена, когда она, приехав на Каменный Остров к Императрице Марии Фёдоровне, в присутствии Великих княгинь Ксении Александровны и Ольги Александровны сказала, что единственное средство, чтобы спасти Государя, детей и Россию — это поместить Императрицу в санаториум для душевно больных. Изолированная, спокойная, тихая жизнь могла ещё её спасти» [80] Там же. С. 373. .

В начале 1916 г. Феликс Феликсович младший принимает решение убить Распутина: «Уверенный, что действовать необходимо, я открылся Ирине. С ней мы были единомышленники. Надеялся я, что без труда найду людей решительных, готовых действовать вместе со мной. Поговорил я то с одним, то с другим. И надежды мои рассеялись. Те, кто кипел ненавистью к “старцу”, вдруг возлюбили его, как только я предлагал перейти от слов к делу. Собственное спокойствие и безопасность оказались дороже» [81] Князь Феликс Юсупов. Мемуары в двух книгах. М.: Вагриус, 1998. С. 177. .