Алексей Шишов - Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич

Вот торжественное шествие духовной процессии: певчие, дьяконы и протодьяконы, священники, архимандриты, архиереи и преосвященный митрополит Новгородский и С.-Петербургский, придворные певчие, придворные протодьяконы, священники с Св. иконами и за ними духовник Покойного Государя.

За духовною процессией следует печальная колесница, обшитая серебряною парчою с высоким балдахином из той же материи. Широкий гробовой покров — из золотой парчи; он весь усеян Русскими орлами и по краям обшит горностаем.

Четыре генерал-адъютанта окружают гроб, стоя на ступенях печальной колесницы, запряжённой восемью лошадьми, под богатыми попонами. Генерал-адъютанты и генерал-майоры свиты Его Величества поддерживают покров: по обе стороны печальной колесницы шестьдесят пажей несут зажжённые факелы, красное, колеблющееся пламя которых бросает чудный отблеск на печальное шествие.

За печальною колесницею торжественно шествует Император — Сын благочестивый и преданный, провожающий гроб обожаемого Отца, с душой, подавленною тягостью удерживаемых рыданий.

Является и проезжает ряд траурных карет: нужно ли именовать членов Августейшего Семейства! Проходят отряды пешей и конной гвардии с крепом, развевающимся на касках и рукоятках сабель...»

После возвращения с печальной церемонии, проходившей в родовой романовской усыпальнице Петропавловской крепости, новый всероссийский император Александр II пригласил младших братьев в отцовский рабочий кабинет. Константин, Николай и Михаил с почтительностью смотрели на нового венценосного Романова. Теперь он для них до конца жизни становился в повседневном обращении «Вашим величеством».

37-летний император испытующе глядел на единокровных братьев. Всё ещё находясь в подавленном состоянии от случившейся беды, он сказал, напоминая о последних отцовских словах, адресованных ему, цесаревичу:

— Почивший в бозе государь, наш отец при вас завещал мне держать государство Российское в руках. Крепко держать.

Братья в молчаливом согласии склонили перед самодержцем свои головы. Александр II продолжил:

— Чтобы править Российской империей, мне очень нужна ваша поддержка, ибо нет мне людей ближе, чем вы, наша вдовая мать и моя супруга, ставшая императрицей.

Константин, Николай и Михаил опять в молчании склонили головы, на этот раз в знак благодарности.

— Час назад, когда мы с вами стояли перед отцовской могилой в усыпальнице, я решил разделить между вами ключевые посты в военной силе империи.

Братья подняли головы, смотря в глаза императору: решалась их дальнейшая судьба на всё время царствования старшего брата. Тот продолжил:

— Тебе, великий князь Константин, продолжать нести службу в нашей империи, как велел отец. Быть тебе и дальше генерал-адмиралом. Поручаю тебе всё Морское ведомство, все флоты — Балтийское и Черноморское, Адмиралтейство, военные флотилии в Сибири и на Каспии.

Константин выступил на шаг вперёд и с поклоном головы произнёс:

— Благодарю, ваше величество.

— Великий князь Николай. Ты остаёшься пока, до конца войны, генерал-инспектором по инженерной части. Занимайся Севастополем, балтийскими фортификациями. Потом государственных дел будет у тебя больше.

— Благодарю, ваше величество.

— Михаил, ты у нас генерал-фельдцейхмейстер. Пока будешь в Крыму, твои обязанности будет исполнять генерал-инспектор артиллерии барон Корф. Думается, что тебе в скором времени, опять же после войны, придётся принять кавказское наместничество.

— Благодарю, ваше величество.

— И последнее, братья. Я очень надеюсь на вашу поддержку в моё царствование. А теперь нам надо идти к тем, кто пришёл выразить соболезнование по уходу из жизни нашего незабвенного родителя. Вечная память ему.

— Вечная память...

Смерть самодержца вызвала самый широкий отклик в европейских столицах, среди соотечественников, исследователей, мыслителей и деятелей русского православия. Император оказался той исторической фигурой для России, которая оставляла наследникам преображённую державу.

Известный историк С.С. Татищев составил Николаю I такую политическую характеристику:

«...Император Николаи был русским человеком в лучшем смысле этого слова, самым «национальным» из всех монархов, занимавших до него престол Петра Великого. Он любил Россию горячо и страстно, «служил» с беззаветной ревностью и самоотвержением. Всё русское, во всех проявлениях государственной и общественной жизни, было мило и дорого его отеческому сердцу, вызывало его заботливость и попечение.

Он верно постиг и точно определил триединое начало нашего исторического бытия: православие, самодержавие, народность, — строго и последовательно проводил его в личной своей политике, не только внутренней, но и внешней. Он верил в Святую Русь, в её мировое признание, трудился ей на пользу и неустанно стоял на страже её чести и достоинства».

Об императоре Николае I в середине XX столетия писали как о «Николае Палкине», гонителе всякой просвещённой мысли российского общества. А например исследователь М.С. Лалаев об этом венценосном Романове отзывался так:

«Могу безошибочно сказать, что после Петра Великого и Екатерины II едва ли кем из государей было сделано для просвещения России столько, сколько сделал Николай Павлович».

Об отношении простого народа к государю Николаю I хорошо сказано В.А. Маклаковым:

«Монархические чувства в народе были глубоко заложены. Недаром личность Николая Первого в широкой среде обывателей не только не вызывала злобы, но была предметом благоговения...

Это был настоящий Государь».

Известный отечественный публицист митрополит Иоанн (Снычев) о николаевской России отзывался так:

«Стройная система разветвлённых государственных учреждений, созданная великим консерватором — государем Николаем I Павловичем, заступила место сумятицы и хаоса, царивших в деле государственного управления в «постпетровской» России».

Пожалуй, самую яркую по краткости характеристику императору Николаю I дал его современник Н.К. Шильдер:

«...Николай Павлович жил и умер рыцарем».

Император Николай I оставил завещание, собственноручно написанное ещё в 1844 году. Относительно семейных обязанностей и имущественных прав великого князя Николая Николаевича в нём говорилось следующее:

«...Завещаю всем детям и внучатам моим любить и чтить Их Родительницу и пещись об её успокоении; предупреждать Её желания и стараться утешать Её старость нежною их попечительностию. Никогда и ничего важного во всю их жизнь не предпринимать, не испрося предварительно Её совета и материнского благословения. Младшим Моим сыновьям быть до совершеннолетия в полной Её зависимости».