Сергей Махотин - Марфа окаянная

Иван II Иванович Красный (1326 — 13.11.1359) — князь Звенигородский (1341 — 1353), великий князь Владимирский (1353—1359), второй сын великого князя Ивана I Даниловича Калиты. Наследовал великое княжение по смерти своего бездетного старшего брата великого князя Семёна Ивановича. О его правлении известно мало. Частыми поездками в Орду Иван II добился расположения ханов, что позволило ему уберечь своё княжение от татарских набегов и выстоять в борьбе с Рязанью, Тверью и Новгородом. Был дважды женат. Его старший сын от первого брака (с некой неизвестного происхождения Александрой) — великий князь Дмитрий Иванович Донской. По преданиям, был очень красив, за что и получил прозвище Красный — красивый.

Анна Ивановна (?), княжна Владимирская, дочь великого князя Ивана II Ивановича, сестра Дмитрия Донского. В 1382 г. была выдана замуж за боярина князя Дмитрия Михайловича Боброка-Волынского, славного воина, героя Куликовской битвы.

Углицкий князь Дмитрий Шемяка, утративший и власть, и войско своё, благополучно тем не менее обосновался в Новгороде, окружённый заботами и вниманием великих бояр. — Автор неточно передаст положение Дмитрия Шемяки в Новгороде в 1452 — 1453 гг. Потеряв зимой 1451 — 1452 гг. Углич и Подвинье, последнюю его опору в борьбе с Василием II, Шемяка бежал в Новгород, но был встречен там весьма холодно: новгородцы понимали, что князь Дмитрий Юрьевич обречён — у него нет больше сил бороться с великим князем Московским. В этой ситуации держать Шемяку в Новгороде становилось опасно — это был неприкрытый вызов Москве, и Василий II мог ответить военным походом. Большинство новгородцев не желало открытой конфронтации с сильным московским князем, поэтому Шемяке было отказано во всякой поддержке. Князь Дмитрий Юрьевич оставался в Новгороде лишь на правах частного лица, деньги на содержание ему давали несколько видных боярских семей, но почему они это делали: для того ли, чтобы впоследствии продолжить борьбу с Москвой, или для того, чтобы в нужный момент схватить Шемяку и выдать его московскому князю и заслужить тем благоволение Василия II, мы можем только гадать. Последовавшее вскоре отравление князя Дмитрия и то, что никто не понёс за это наказания, хотя имена отравителей были всем известны и даже записаны в летопись, говорит в пользу того, что Шемяка был в Новгороде скорее пленником, чем гостем.

Шемякинский боярин Иван Котов и посадник Исак Богородицкий сами отыскали Степана. — Автор допускает вольность в трактовке событий. Согласно сообщениям Сокращённых летописцев, отраву для Шемяки привёз в Новгород из Москвы дьяк Степан Бородатый. Он вошёл в сношения с новгородским (а не «Шемякиным») боярином Иваном Котовым, подкупившим повара по прозвищу Поганка, который и подсыпал яд в поданного князю Дмитрию цыплёнка. Новгородская летопись по списку Дубровского излагает события иначе — снова упоминаются Степан Бородатый, повар Поганка и отравленный цыплёнок, но помог Бородатому осуществить отравление посадник Исак Борецкий (см. о нём коммент. №6), который якобы сам разыскал Бородатого, взял у него яд и велел своему холопу Поганке, которого сам же посадник и отдал в услужение Шемяке, отравить кушанье. Об Иване Котове, кроме упоминания его в рассказе об отравлении, нам больше ни по каким источникам ничего не известно, равно как и о роде новгородских бояр Котовых вообще. Из этого можно предположить, что Котов — персонаж, вымышленный летописцами, и если кто-нибудь из новгородцев и содействовал дьяку Степану Бородатому в отравлении Шемяки, то скорее всего это был посадник Исак Борецкий.

Мыслю, Ивана Топоркова. — Иван Фёдорович Товарков-Пушкин (? — 1480-с гг.), знатный московский дворянин, приближённый великого князя Ивана III, в 1460 — начале 1480-х гг. неоднократно ездил с посольствами в разные русские земли, в частности в 1470 г. в Новгород, где присутствовал на вече, утвердившем проект договора с королём Казимиром. На этом вече Товарков должен был зачитать послание великого князя, предостерегающее Новгород от договора с королём, но, как сообщают летописи, московский посол имел слабый голое и его чтение, заглушаемое выкриками сторонников договора, никому не было слышно. Известны также посольства Товаркова в Псков в 1470 и 1471 гг. Род Товарковых-Пушкиных происходит от героя Невской битвы 1240 г. Гаврилы Алексича, к этому роду принадлежал и А. С. Пушкин.

Он слушал вполуха рассказ Йозефа о своей русской службе, о денежнике великого князя Иване Фрязине, должность которого надеялся вскоре занять, поскольку этого итальянца вновь отправляют с важным поручением в Рим... — Иван Фрязин (Джанбатиста Вольпе) (?) — ремесленник, итальянец по происхождению, вступивший в 1462 г. в службу к великому князю Московскому Ивану III. Специалист по монетному делу, строительству, изготовлению оружия и украшений. Его трудами в Москве было перестроено на современный для того времени лад все монетное дело: основан монетный двор, налажена чеканка качественной монеты. В копне 1460-х гг. исполнил несколько дипломатических поручений Ивана III, связанных с поездками в Италию.

И февраля 1469 г. в Москву прибыло посольство Римского Папы Павла И, предложившее Ивану III вступить в брак с Зоей Палеолог (см. прим, к стр. 43). Иван принял предложение, и для обсуждения условий брака летом 1469 г. в Италию было послано русское посольство, главой которого был назначен Иван Фрязин. Безродный иностранец, ставший послом в силу того, что в Москве не нашлось другого человека, который бы знал итальянский и греческий языки, обычаи Ватикана и пользовался при этом доверием великого князя, с честью исполнил поручение: спустя два года состоялась свадьба Ивана III и Зои Палеолог, а брачный договор, составленный Иваном Фрязиным, целиком и полностью отвечал интересам России.

На московском рубле разживёшься разве?.. — Основной денежной единицей как в Москве, так и в Новгороде XV в. был рубль. Но содержание серебра в московских монетах (рублях) было примерно на четверть ниже, чем в новгородских. Соответственно покупательная способность московских денег уступала новгородским, и вести торговые расчёты, особенно крупные, выгоднее и удобнее всего было новгородскими деньгами. Одним из условий подчинения Новгорода Москве было прекращение в Новгороде чеканки денег и ведение всех расчётов в московской монете. Это сильно ударяло но доходам новгородских купцов, особенно тех, кто вёл торговлю с иноземцами. Естественно, торговые круги Новгорода противились введению московских денег, и одна из главных причин того, что многие купцы поддерживали противников Москвы, было как раз нежелание отказываться от полновесной новгородской монеты.