Сергей Махотин - Марфа окаянная

Двухпалубный торговый корабль Клейса Шове, стоящий якорем на Ладоге, рисковал воротиться в Любек без новгородской пушнины и первосортного белого воска.

Клейс в кругах ганзейского купечества слыл человеком многоопытным и почтенным {1} 1 Клейс в кругах ганзейского купечества слыл человеком многоопытным и почтенным. — Ганза — политическое содружество вольных торговых городов Северной Германии во главе с городами Любек, Бремен и Гамбург. Существовало в XIV—XVII вв., наибольшего расцвета достигло в конце XIV — середине XV в., когда ганзейские купцы стали контролировать практически всю торговлю в Балтийском морс и частично в Северном, а соединённый военный флот Ганзы являлся одним из сильнейших в мире. Вся политика Ганзы, корректировавшаяся на проходивших раз в пять лет или чаще съездах бургомистров и членов бургенратов ганзейских городов, была направлена на расширение и улучшение ганзейской торговли и борьбу с конкуренцией купцов и купеческих обществ других стран. Большим достижением ганзейской политики в XV веко было получение ряда торговых привилегий в Новгороде, позволивших ганзейским купцам взять в спои руки почти всю внешнюю северорусскую торговлю. В Ганзе существовал особый неписаный кодекс чести купца, нарушители которого лишались доверия и уважения, а следовательно, и выгодного партнёрства в торговых кругах. Тягчайшими преступлениями против этого кодекса (что во многих городах Ганзы фиксировалось за коном) считались торговля поддельными товарами, использование, а тем более изготовление фальшивых денег и заключение каких-либо договоров, выполнение каких-либо поручений иностранцев, кроме торговых. . С Новгородом торговал не первый год. Преимущественно железом, добытым на угорских рудниках [3] Преимущественно железом, добытым на угорских рудниках. — Угра — бытовавшее в средние века название Венгрии. В XIV—XV вв. там разрабатывались месторождения железной руды, которую охотно покупали в странах Центральной и Восточной Европы. Кроме венгерских, были ещё известны небольшие месторождения в Чехии и Богемии. В России горное железо не добывалось, металл изготовляли из болотной руды, качество которой значительно уступало породам, добываемым в Венгрии. Поэтому ганзейские купцы привозили в Новгород венгерскую руду, высоко ценившуюся русскими ремесленниками. Во время войны или подготовки к войне, когда требовалось изготавливать большое количество оружия и доспехов, спрос, а соответственно, и цены на железо значительно вырастали. . Дело не сулило большой и быстрой прибыли, но было надёжным и долговременным, позволившим ему к пятидесяти годам отстроить близ любекской пристани каменный дом в три этажа, владеть двумя перевалочными складами в Ревеле и неторопливым, но устойчивым на морской волне «Святым Себастьяном», обшитым тщательно просоленными дубовыми досками. Однако в этот год дело застопорилось, Угра восставала против честолюбивых действий польского короля и торговала железо неохотно и по двойной цене [4] ...Угра восставала против честолюбива действий польского короля и торговала железо неохотно и по двойной цене. — В 1468 г. король Польский Казимир IV Ягеллончик, пользуясь тем, что его брат по отцу и предшественник на польском пистоле Владислав III объединял в своих руках короны Полыни и Венгрии, предъявил претензии на венгерский престол, что послужило поводом к продолжительной войне Польши с Венгрией и её союзницей Чехией, завершившейся в 1471 г. признанием сына Казимира — королевича Владислава — королём Чехии. Позднее, в 1490 г., Владислав добился и венгерской короны. Во время войны 1468 — 1471 гг. вывоз железной руды из Венгрии почти прекратился, что вызвало резкое вздорожание железа на европейских рынках. . Богемцы отдавали ненамного дешевле, и Клейс раздумывал, сердясь, что время работает против него. Вдруг пришло неурочное письмо от молодого зятя, ведшего дела Клейса на Немецком дворе. Тот сообщал о последних событиях в Новгороде, о внезапном вздорожании товаров, в особенности хлеба и соли, вечная нехватка которой усугубляется слухами о передаче Казимиру соляных варниц в Русе {2}. Клейс Шове не стал ломать голову над причинами, побудившими новгородцев к беспокойству. Он, в конце концов, купец, а не политик. Голова его прояснилась, и он решил согласиться на сделку с давно досаждавшим ему хитрецом Гюнтером Фогером. При посредничестве Фогера Клейс закупил по льготной цене триста бочек крупной поваренной соли и взялся перевезти в Новгород его товар — тридцать поставов ипрского [5]сукна. Погрузку и разгрузку оплачивал сам Фогер. И хотя Клейс был почти уверен, что сукно скорее всего поддельное, он, попросив мысленно Деву Марию о прощении, закрыл на это глаза. Время торопило. К тому же клейма на тюках с именем поставщика были проставлены по всем правилам.

И вот сейчас, облачаясь в предбаннике в грубую холщовую крестьянскую рубаху, Клейс Шове подумал с тоской, что заслужить прощение Девы Марии совсем не так просто, как он наивно предполагал.

Происшествие в низовьях Волхова не осталось без последствий. Немецкий двор требовал тщательного расследования, обвиняя в случившемся нетрезвость русского лоцмана и требуя от Иванского купеческого общества возмещения убытков. Соседствующий с Немецким Готский двор эти требования поддерживал и одобрял. Сказывались давние обиды ганзейских купцов: на сало и смолу в кругах воска, на хитрости белочников, выдающих некачественные шкурки за шенверк [6], на облегчённые весовые гири купцов новгородских.

Лоцман Олферий Кузмин обвинение в пьянстве с негодованием отрицал. Горой за Олферия встало и лоцманское товарищество. Издавна русские водили в Новгород от волховских порогов речные суда, на которые перегружались прибывающие из заморских стран товары. Люди на это дело подбирались надёжные и трезвые. И не Олферия вина, что любекский купец торопился и не захотел переждать густой туман.

Тысяцкий Василий Есипович, ведавший торговым судом и решавший споры между немецкими и новгородскими купцами [7], был в затруднении. Слухи о походе великого князя Ивана Васильевича на Новгород и неизбежной войне с Москвой будоражили народ {3}. Тут и там возникали стихийные споры, часто кончавшиеся драками и увечьями. Случай с утопленной солью Клейса Шове так некстати усиливал общую нервозность. Какие-то оборванцы вчера пытались разоружить караульного у ворот Немецкого двора и были искусаны спущенными с цепей собаками. Немецкие купцы выходили в город только под защитой собственных воинов, но держались надменно, уверенные в своей правоте.

Вслед за ранними октябрьскими морозами вновь наступила оттепель. Мысленно ругая уличанских старост за неубранную грязь на мостовых из толстых сосновых плах, Василий Есипович отправился на Рогатину [8], где в Вечевой палате вершил дела степенной посадник [9]. Помимо конфликта с Немецким двором, который необходимо было поскорей разрешить, Василий Есипович желал знать последние новости о намерениях московского князя. Интерес был кровный. Отчинные деревни тысяцкого примыкали к границам Московии, и в случае неизбежной войны нужно было спасать добро, лошадей, скот, выводить людей. Тяжёлые думы одолевали его, мешая сосредоточиться на повседневных обязанностях.