Наталия Сотникова - Графиня Дюбарри. Интимная история фаворитки Людовика XV

Тем временем Анна решается, наконец-то, устроить свою личную жизнь. В июле 1749 года она выходит замуж за Николя Рансона, человека незначительного, безобразного, с лицом, изрытым оспой, к тому же моложе ее. Господин Бийяр-Дюмусо не оставил молодых своим вниманием и пристроил новобрачного каптенармусом склада поставок для острова Корсики. В ту пору остров еще принадлежал Генуэзской республике, но на нем начались волнения с требованиями предоставить этой территории независимость. Франция, проявив завидную расторопность, постаралась не остаться в стороне с тайным намерением прибрать остров к рукам. По просьбе республики туда был направлен экспедиционный корпус с задачей подавить смуту, наводимую сторонниками независимости. Снабжение корпуса провизией являло собой поле деятельности, завидное с точки зрения извлечения незаконных доходов. Естественно, ловкие дельцы не упустили возможность выловить недурную рыбку в мутной водичке и заработать на этой затее королевства хорошие деньги.

«Жанна Бекю очаровала короля грубой простотой, невежеством…»

Невзирая на то, что новая должность главы семейства гарантировала некоторую стабильную обеспеченность, родители были не в состоянии дать Жанне образование. Традиционно считается, что именно Франческа настояла на том, чтобы господин Бийяр-Дюмусо оплатил обучение девочки в монастыре – единственном учебном заведении, куда можно было поместить в то время отпрыска женского пола. Была выбрана – не без участия отца Жанны, брата Анжа, который к тому времени уже проповедовал в парижском приходе Св. Юсташа, – обитель Св. Ора, в которую еще не проникли новомодные веяния в виде преподавания танцев и великосветских манер. Первоначальной целью учреждения монастыря было «предоставление убежища для молодых девушек сего прихода, коих нужда толкнула на стезю распутства». В 1723 году задачей общины стало «обучение юности отправлению религиозных обрядов христианской набожности и работам, подобающим женщинам». Хотя годовой курс обучения пансионерки стоил от двухсот пятидесяти до трехсот ливров (некоторые более аристократические монастыри взимали плату до тысячи ливров), даже такая сумма для супругов Рансон была не по карману.

Обитель насчитывала с полсотни монахинь и сорок пансионерок. Все подчинялось практически военному распорядку. Девочек будили в пять утра, в семь часов начиналась заутреня в церкви. На обед выводили в одиннадцать часов, на ужин – в шесть, а в девять воспитанницы отходили ко сну. Головки пансионерок покрывали накидки из черной кисеи, лоб стягивала лента из грубой ткани, нагрудник не был накрахмален, платье сшито из грубой белой саржи, на ногах красовались топорно стачанные башмаки из желтой телячьей кожи. В холодное время года выдавалась небольшая накидка. Зимой отапливались только учебные классы; в дортуарах и трапезной царил ледяной холод, а посему окна никогда не открывались, и в помещениях стояла удушливая вонь.

Тем не менее девятилетнее пребывание в монастыре сформировало многие черты характера будущей фаворитки. В первую очередь оно привило ей искреннюю приверженность к религии. Особы легкого поведения, наделенные большой набожностью, в ту эпоху были не таким уж редким явлением. Вера в Бога тогда являла собой неотъемлемую составляющую человеческого бытия, и по историческим свидетельствам известно, как самые разные женщины нередко истово молились перед совершением плотского греха, уповая на его отпущение. Во всех поместьях мадам Дюбарри по ее распоряжению непременно воздвигалась часовня, и почти каждое утро графиня посещала службу. Ее религиозность не была показной, она проявлялась через бесчисленные акты благотворительности, совершаемые ею в отношении нуждавшихся и преследуемых. Религия научила ее смирению, покорности воле Божией, и никогда, даже на самой вершине своего успеха, Жанна не проявляла и тени высокомерия. Не известно ни единого случая, чтобы графиня устыдилась низкого происхождения своих близких, напротив, всегда привечала их и оказывала им всяческую помощь. Даже враги фаворитки признавали ее доброту и незлобивость. Незыблемо укоренившиеся в ее душе христианские ценности помогли Жанне выработать железную выдержку, непринужденность и тонкость обхождения, покорившие наиболее взыскательный королевский двор Европы и снискавшие ей такой успех в Версале.

Что касается светского образования, то пансионерок учили правописанию, чтению, счету, истории, ведению хозяйства, рисованию и музыке. Монастырь привил Жанне любовь к чтению, которая не оставляла ее до последних дней. Показательно, что любимым автором мадам Дюбарри был Шекспир, хотя в библиотеке ее замка Лувесьен рядом с серьезными трудами по истории и литературе соседствовали эротические сочинения. Она будто бы была знакома и с античными авторами, но сомнительно, что ее увлекало чтение произведений Цицерона или Демосфена, как то утверждали некоторые историки.

У девочки выработался изящный почерк, пожалуй, слишком уж убористый; орфография и грамматика, хотя и не идеальные, были, по мнению историков, ничуть не хуже, чем у дам, выступавших в роли хозяек литературных салонов и покровительниц искусств. Как и все они, Жанна вполне сносно освоила мастерство владения пером. Ее письма, уснащенные витиеватыми литературными оборотами, свойственными изысканной учтивости восемнадцатого века, всегда исполнены достоинства.

Что же касается рисования и пения, именно рисование воспитало у будущей фаворитки безупречный вкус и стремление покровительствовать искусствам. Даже в горькую годину своего изгнания она не прекращала выплачивать стипендии слушателям школы рисования.

Никаких достоверных данных о пребывании Жанны в монастыре не имеется, ибо вся документация обители была утрачена. Предположение, что обучение в монастыре не оставило у нее приятных воспоминаний, основано на том, что впоследствии при всей своей обширной благотворительной деятельности она ничего не принесла в дар общине Св. Ора. Клеветники, тщившиеся всячески опорочить графиню, пытались распускать слухи, что она была с позором изгнана из монастыря, поскольку приносила туда книги непристойного содержания. Историки считают эти утверждения маловероятными. Во всяком случае, за девять лет обучения девушка вполне усвоила основы воспитания барышни из буржуазной семьи.

В возрасте пятнадцати лет Жанна покидает монастырь и возвращается к матери, все еще продолжавшей трудиться на кухне мадам Франчески, любовницы господина Бийяр-Дюмусо. Вполне возможно, что причина преждевременного ухода была более прозаичной: просто щедрый покровитель прекратил вносить плату за обучение девушки. Вполне возможно, что он сделал это по настоянию любовницы. Франческе нравилось возиться с очаровательной живой куклой, когда та была несмышленой малышкой. Теперь Жанна превратилась в ослепительную красавицу. Тут следует сказать, что природа наделила ее к тому большим преимуществом. Известно, что понятие красоты чрезвычайно варьируется в различных эпохах, у различных народов и в различных социальных слоях. Так вот, в ХVIII веке во Франции на звание красавицы могла претендовать только блондинка. Немаловажную роль играло и то, что при тогдашнем неважном состоянии гигиены у людей весьма прискорбно обстояли дела с наличием зубов: лишь немногие могли похвастаться даже в молодости здоровыми зубами. Ну а в преклонном возрасте их сохраняли буквально единицы (именно этой причиной историки объясняют факт, почему на портретах той поры художники столь редко изображали улыбающихся людей). Однако крепкое здоровье Жанны позволило ей надолго сохранить ровные зубы. Вот как описывал ее в своих «Воспоминаниях» принц де Линь [5] Принц де Линь, Шарль-Жозеф (1735–1814), маршал Франции, – военный, дипломат и литератор, один из лучших мемуаристов восемнадцатого века и неисправимый повеса. , познакомившийся с ней немного позднее: «Росту она была высокого, сложения превосходного, восхитительная блондинка, чистый лоб, красивые глаза и равным образом чудесные ресницы, прелестный овал лица с крошечными родинками на щеке, придающими ей несравненную пикантность; ротик с игривой улыбкой, изумительная кожа, грудь, совершенство коей удерживало от искушения прибегать к каким-либо сравнениям». Красота же Франчески увядала, а потому она отчаянно боялась появления в доме юной соперницы. Хозяйка начала придираться к матери девушки, тем более что та явно была не без греха. Во-первых, ей поставили в вину частые посещения брата Анжа (если кто-то запамятовал – предполагаемого отца Жанны), невзирая на уверения мадам Рансон, что монах навещает ее исключительно на предмет душеспасительных бесед. Во-вторых, как и любая нечистая на руку прислуга, повариха не упускала случая слегка надуть хозяйку при закупке провизии. Франческе удалось добиться от любовника увольнения плутоватой служанки, и перед семейством Бекю встал сложный вопрос: каким образом устраивать судьбу прекрасной Жанны?