Владимир Череванский - Жены русских царей

Однако Альбрехт, занятый приготовлением к отъезду, скоро забыл об этой странной мистификации.

Но прошло некоторое время, и во всех газетах было сообщено о смерти Шарлоты Вольфенбютельской.

Это несчастье случилось в октябре 1715 г., когда царевна родила сына, которому дали имя Пётр. Спустя четыре дня ей овладела родильная лихорадка, с каждым днём она усиливалась, и 20 числа лекаря, посланные царём, нашли её в беспамятстве. Когда больная пришла в себя, она с удивительной твёрдостью духа и кротостью отказалась принимать лекарства, говоря, что желает умереть.

— Доктор, — сказала она, — благодарю вас за искреннее желание помочь мне; но напрасна ваша наука, напрасно ваше старание — я чувствую, что я должна умереть, и это самое лучшее для меня. Я уже достаточно знакома с земной жизнью. Судьба мне показала её хорошую и дурную стороны. Теперь судьба решила перенести меня в другую страну, где одно счастье будет окружать меня.

Затем она велела призвать к себе свою подругу, принцессу Остфризскую и барона Левенвольда, просила их заботиться о воспитании её детей и написать её родным.

— Напишите, — сказала она Левенвольду, — австрийскому императору, моей сестре и моим родителям о моей естественной смерти, просите их не верить сплетням: им, вероятно, расскажут, что я умерла от горя, от нравственных мук. Уверьте их, что я умерла от болезни. Государь российский всегда был добр ко мне, с точностью исполнял всё, что обещал в брачном контракте и сделал всё, что только мог для спасения моего от смерти.

За полчаса перед смертью она попросила принести к ней её детей и пожелала видеть царя. Пётр тотчас приехал.

— Ваше величество, — обратилась она к нему слабым голосом, — от души благодарю вас за ваше расположение ко мне и за ваше попечение. Горе, которое я испытала, облегчает мне путь в вечность. Я умираю без страха, но меня страшит участь моих детей. Прошу вас не оставить моих сироток; будьте им добрым отцом. Бог вас вознаградит за это! — прибавила она, рыдая. — Дети мои будут вас благословлять, а я буду на том свете молиться за вас. Прощайте, желаю вас довести ваши благотворные дела до желаемой вами цели. — После этого царь уехал, тронутый до глубины души.

После его отъезда царевна испустила последний вздох, 21 октября.

Послы сообщили своим дворам, что царевна умерла от горя, от душевных страданий.

Альбрехт, узнав из газет это трагическое известие, чуть с ума не сошёл. Он до сих пор питал слабую надежду когда-нибудь вернуться из Америки и поступить на службу к царевне. Теперь увидеть ещё раз обожаемую особу было немыслимо. Он проклинал свою несчастную судьбу и своё рождение на свет.

— Зачем, — воскликнул он, — суровая судьба создала меня! Зачем она из бессознательного ничего вызвала меня в мыслящее существо, способное чувствовать горе и страдания? Может ли она хоть одно горе в жизни загладить даже тысячами радостей? О деспотическая природа, которая приказывает нам жить, потому что она этого хочет, бросает нас между терниями и розами и, наконец, посылает нам смерть, когда она этого хочет! Её уже нет! — прибавил он, немного успокоившись. — Но я ещё существую и буду плакать по ней до гроба, я буду дышать только для её памяти!

Капитан корабля, на котором Альбрехт со своими спутниками отправился в Америку, по истечении некоторого времени плавания остановился недалеко от берега океана у небольшого города для покупки некоторых припасов. Местность была восхитительная, день был ясный, и издали видны были развалины громадного замка, выстроенного, как говорили жители городка, древними римлянами. Альбрехт в сопровождении своего лакея Гольдстрома отправился посмотреть древние развалины. После нескольких часов, усталый от ходьбы, он сел на обломок камня и задумался. Он вспомнил лес, где в первый раз встретился с Шарлотой, вспомнил бал в Петергофе, где во второй раз увидел её, но уже в царском величии, и наконец начал, представлять себе её смерть, лишившую его всякой возможности ещё раз лицезреть милый образ, и ему стало невыносимо грустно.

Пока Альбрехт так сидел, погруженный в свои мысли, некая дама, окружённая несколькими мужчинами и женщинами, вышла из-под сводов развалин и направилась по тропинке к протекавшей мимо замка реке, где стояла лодка. Посетители развалин сели в неё, лодка отчалила от берега и в скором времени потерялась из вида. Альбрехт пришёл в ужас. Эта дама была предметом его вечных мечтаний, царевной Шарлотой Вольфенбютельской. Была ли это действительно она? Был ли это её дух? Было это чудо природы, создавшей царевну два раза? Был это призрак, привидение? Мысли его путались. Он не знал, что думать об этом неожиданном явлении. Он знал, что Шарлоты нет на свете, между тем он сейчас её видел. Это была она, точь-в-точь она: её стан, её грация, её лицо, её светло-русые, густые волосы. Это не был сон! Он вполне обладал сознанием. «Что же это такое?» — спрашивал он себя в сотый раз.

Немного успокоившись, Альбрехт начал разыскивать даму, явившуюся в виде царевны, по всем окрестностям городка, подобно охотнику, неутомимо преследующему редкую дичь. Он с отчаянием вернулся на корабль — нигде не было и следа отыскиваемой им дамы.

В этот же день у жителей городка был праздник по случаю какого-то события, и Альбрехт со своим верным лакеем и проводником отправились вечером в великолепную церковь, выстроенную в древнеготическом стиле. Высокие столбы, множество алтарей блистали от тысячи огней. Церковь была полна народа, и Альбрехт с трудом нашёл себе место.

Торжественность места, блеск освещения, величественная музыка церковного органа наполняли его сердце грустью. Образ Шарлоты представился перед его глазами, желание видеть её причиняло ему невыразимую боль. Его глаза застилались слезами, и он глубоко вздохнул. Взглянув в сторону, где сидели женщины, Альбрехт опять увидел между ними то же самое лицо, которое явилось ему под развалинами старого замка. Её взоры остановились на Альбрехте. Это была опять она, царевна, только-свежее, цветущее, чем он её видел в Петербурге, где горе постепенно вело к смерти. Она была в чёрном платье и на груди носила несколько цветов.

Глаза Альбрехта пристально смотрели на это дивное явление. Она это заметила и казалась удивлённой. Вскоре опустила чёрную вуаль. Прошло некоторое время и прихожане начали выходить из церкви. Чёрная дама также собиралась уйти.

— Знаете ли вы ту чёрную даму? — спросил Альбрехт своего проводника.

— Нет! Я её никогда не видел в этом городе, — отвечал тот.

— Стало быть, она приезжая?

— Вероятно.

— А молодая дама, сидящая рядом с ней, с которой она разговаривает, — вы её знаете?