Элисон Уэйр - Анна Болейн. Страсть короля

– Он переводит Писание, и это прекрасно! – восхищалась герцогиня. – Он подает пример отваги. Как я уже много раз говорила вам, леди, Церковь сильно нуждается в реформах.

Анна жадно внимала. Если такие образованные и мудрые женщины, как регентша и эрцгерцогиня Маргарита, придерживаются подобных взглядов, значит к ним нужно относиться с уважением.

– Церковь продажна и развращена! – заявляла Маргарита. – Нужно тщательнее изучать Библию и вернуться к чистым доктринам ранних христиан. Нам необходимы евангелисты, которые распространят новое слово.

Анна подала голос:

– Мадам, жадное духовенство побуждает людей покупать спасение и продает индульгенции. Церковь, которая допускает это, должна быть реформирована. Как могут князья этой Церкви – увы, даже сам папа – оправдывать накопление богатств и великолепие, когда должны во всем подражать нашему Господу, а Он был скромным плотником?

Маргарита одобрительно улыбнулась:

– В ваших словах заключена великая правда, мадемуазель. Дамы, мы вместе должны изменить мир!

В письмах к Джорджу Анна поделилась с ним своими взглядами на реформы и обнаружила, что брат придерживается того же мнения. Возможно, людей, утративших иллюзии относительно Церкви, больше, чем она думала? Анна размышляла, стоит ли рискнуть и поделиться своими соображениями с отцом.

Он писал ей редко. Больше года держал дочь в тревожном ожидании решения, состоится ее брак или нет. Потом, когда Анна уже едва не лишилась рассудка от этой томительной неизвестности и начала в отчаянии бросать взгляды на каждого молодого придворного, который мог бы сойти за более достойную пару, чем Джеймс Батлер, она получила худшую из возможных новостей. Кардинал передал отцу: король настаивает на том, чтобы брак состоялся. Смяв письмо и швырнув его на пол, Анна накинулась с яростными упреками на короля Генриха. Как мог он дать согласие на разрушение ее будущего? Как смеет обращаться с ней будто с вещью, которой вправе распоряжаться по своей прихоти?

Однако Англия и Франция снова находились на грани войны. Может быть, Джеймс Батлер пересечет Канал, чтобы сражаться за короля, и сложит голову на поле брани? Может, убьют самого Генриха или он настолько увлечется военными действиями, что забудет о ее замужестве. А может быть, ей стоит поторопиться – взять дело в свои руки и выбрать себе супруга самостоятельно? В поклонниках у нее недостатка не было.

Анна впала в отчаяние и, как обычно, решила посоветоваться с Маргаритой:

– Мадам, если вы одобрите партию для меня, тогда мой отец и король Генрих должны будут согласиться с этим выбором.

Маргарита покачала головой:

– Увы, я не могу. Вы английская подданная, Анна, хотя во всем остальном вы одна из нас. И… Я все равно собиралась с вами говорить. Ma chère , мне очень жаль, но вы должны нас покинуть. Враждебность между королями, о которой остается только сожалеть, нарастает. Ваш отец написал мне в самых вежливых и примирительных выражениях. Очевидно, английским подданным, проживающим во Франции, рекомендовано вернуться домой по возможности скорее. Ваши родители считают, что вам не стоит задерживаться здесь дольше.

Уже во второй раз английская политика вынуждала Анну покидать место, где она была счастлива. Это жестоко, жестоко!

– Нет, мадам! – запротестовала она. – Я не могу покинуть Францию! Мне здесь очень нравится. Прошу вас, напишите моему отцу! Скажите ему, что велите мне остаться. Он вас послушается!

На лице Маргариты появилась печаль.

– Увы, я не могу. Если вы останетесь, то попадете в сложную ситуацию. Вы должны уехать. Хотя мне хотелось бы, чтобы было иначе, правда.

Спорить дальше не имело смысла. Поборов слезы, Анна пошла укладывать вещи. Находясь при французском дворе, она обзавелась множеством платьев, так что ее багаж был огромный. Отец устроил так, чтобы ее сопровождала обратно в Англию группа торговцев из Кента, которые покидали Париж вместе со своими женами.

– Будьте сильной, – пожелала Маргарита Анне. – И оставайтесь верны себе.

Попрощаться с Анной пришел даже король Франциск.

– Вы хорошо служили моей супруге и моей сестре, – сказал он. – Я благодарен. Кажется странным, что вы уезжаете домой и что эта война разлучает друзей. Желаю вам всего хорошего. Возможно, когда-нибудь вы вернетесь во Францию. Вам здесь всегда будут рады.

Анна сделала реверанс. Франциск был единственным, по кому она не соскучится.

После просторных дворцов Парижа и замков Луары Хивер, освещенный неярким февральским солнцем, показался маленьким и очень провинциальным. Но тут был Джордж. Он перебежал подъемный мост, чтобы снять с коня и приветствовать сестру:

– Анна!

– О мой дорогой Джордж! Как приятно видеть тебя! – Она не могла отвести взгляда от этого высокого бородатого незнакомца.

Ее взрослый брат был вылитым Адонисом – прекрасен лицом, мускулист, элегантен.

– Ты стала настоящей француженкой! – воскликнул он, кружа Анну и восхищаясь ее платьем. Тут из ворот гейтхауса вышла мать:

– Добро пожаловать домой! Входи, входи, поешь чего-нибудь. Ты, наверное, устала после долгой дороги.

Она крепко обняла дочь и отправила конюхов заниматься повозкой с багажом и лошадьми. А тем временем миссис Орчард поспешила заключить в объятия и прижать к своей пышной груди бывшую воспитанницу.

Так странно было оказаться дома после девяти лет отсутствия. Слыша вокруг себя английскую речь, Анна поняла, что теперь говорит на родном языке с французским акцентом. Слуги – простой кентский люд – глазели на ее одежду. Разумеется, на взгляд жителей деревни, привыкших к строгим английским фасонам, костюм Анны выглядел экзотично.

– Твой отец при дворе, – сообщила мать, проводя дочь в гостиную, которая теперь казалась маленькой и старомодной, – но он прислал изумительные новости. Он обеспечил тебе место фрейлины при дворе королевы Екатерины. Ты должна как можно скорее отправиться в Гринвич.

– Это прекрасная новость! – воскликнула Анна.

– А меня прислали сопровождать тебя, – сказал Джордж, когда они уселись за полированный дубовый стол и были поданы вино и булочки.

Анну снова поразила красота брата. Неудивительно, что горничные кокетничали с ним.

Назначение к английскому двору стало некоторой компенсацией за отставку от французского, даже если служить придется печальной королеве-испанке. Перспектива остаться скучать в Хивере после стольких волшебных лет, проведенных во Франции, ужасала Анну, она с трудом могла вынести мысль об этом. И как хорошо будет проводить время с Джорджем! Она чувствовала себя обделенной, столько лет они провели в разлуке.

– А какая она, королева Екатерина? – спросила Анна.