Лев Демин - Хабаров. Амурский землепроходец

— Мы вынуждены ответить отрицательно на твою челобитную. Оставайся в Илимском воеводстве. Перевод тебя на Амур нецелесообразен. Вот что я могу тебе сказать.

— Это окончательно?

— Окончательно.

— А в будущем ваше решение не может измениться?

— За будущее ручаться не могу. Один Господь ведает, какая судьба выпадет в будущем тебе, Хабаров.

На этот раз Стрешнев не вышел из-за стола, не протянул руку Хабарову, а только сдержанно кивнул.

Хабаров после встречи со Стрешневым не торопился покидать Москву. Он отчётливо осознавал, что это его последняя поездка в российскую столицу. Его визиты к главе приказа нужного результата не дали, а надежды на возвращение на Амур теперь не было. Он ощущал, что хозяйство на Киренге больше его не интересует. Оставалось одно: принять предложение монахов Киренгского монастыря и стать сперва монастырским послушником, а потом и монахом, а имущество своё передать в монастырскую собственность. Всё это давало пищу для грустных размышлений.

Убеждённый в том, что он никогда больше не увидит Москвы, Ерофей Павлович поспешил попрощаться с московскими знакомыми. Первым делом он распрощался с подьячими приказа, с которыми был знаком ещё с предыдущей поездки. Потом наведался к Григорию Протопопову.

— Пришёл к тебе прощаться, дьяче, — произнёс он.

— Решил ли ты своё дело? Чем закончился твой последний визит к Стрешневу?

— А ничем. Ты прав оказался, когда говорил мне, что Родион Матвеевич — человек медлительный, осторожный, самостоятельные решения принимает редко.

— Этого можно было ожидать. Сочувствую тебе, Хабаров. Что же ты собираешься дальше поделывать.

— Наверное, монашество приму, удалюсь в наш Усть-Киренгский монастырь.

— Ты это твёрдо решил? Ведь мог бы ещё...

— Наверное, ничего бы уже не мог. Руки опускаются. Тоска по великой Амур-реке гложет. Не суждено мне вернуться в Приамурский край. Скажи, Григорий, а мог бы принять меня прежний начальник приказа, чтоб я выразил ему своё уважение?

— Алексей Никитич Трубецкой — большой человек. Не токмо как боярин и князь. Он вёл переговоры с Богданом Хмельницким, возглавлял войска, воевавшие против шведов, против поляков. Я и не припоминаю, в каких ещё делах отличился, сей славный муж и зело богатый.

— Знаю, что зело богат он и знатен. Ты прав, не по плечу мне тревожить такого.

— Зря ты так о нём. Наверняка он с радостью бы тебя принял. Да только не в Москве он теперь, его владения располагаются в восьми уездах, и в каком именно он дальнем имении, я не ведаю.

Ерофей Павлович хотел было распрощаться с Протопоповым, да тот не отпустил его. Усадил за стол и повелел слугам подать медовухи и щедрое угощение. Распрощались тепло, сердечно, обнялись.

Хабаров решил возвращаться северным путём, через Вологду, Великий Устюг и Соль Вычегодскую. Этот путь давал ему возможность повидать родных, проживающих в двух последних городах. Там же имелись родственники и у троих из его двенадцати спутников, в том числе и у десятника Кукаркина, который был его правой рукой в поездке в столицу.

Дьяки Сибирского приказа распорядились, чтобы большой купеческий обоз, направляющийся в северном направлении, взял сибиряков до Вологды.

Выехали из Москвы ранним утром, ещё до рассвета. Двухдневную остановку сделали в Троице-Сергиевой лавре. Отстояли службу в переполненном богомольцами главном храме лавры. Служил сам настоятель.

Потом сделали остановку в Ростове, городе с множеством старинных церквей, и здесь тоже отстояли службу в одном из храмов. Далее миновали Ярославль, переплавились на левый берег Волги. Здесь произошла задержка. Владелец каравана решал какие-то торговые дела с ярославскими купцами, к каравану присоединились ещё несколько саней, гружёных товарами.

Дорога за Волгой шла через леса. Реже стали встречаться населённые пункты с погостами. Ночёвки проводили у костров, выставляя вооружённую охрану. Бывало, что в этих краях пошаливали, нападая на одиночных путников и небольшие обозы, грабили их и, случалось, убивали тех, кто оказывал сопротивление. На большие обозы с сильной вооружённой охраной разбойники нападать не решались. Поэтому всякий владелец купеческого обоза был заинтересован в том, чтобы пополнить его надёжными людьми.

До Вологды добрались благополучно. В этом городе купец, владевший обозом, имел подворье. После остановки в Вологде он намеревался следовать на север, до Архангельска.

— Далее нам не по пути, — сказал купец. — Мы тронемся на север. Спасибо тебе, Ерофей, что прибавил нам силёнок. Ни один ворог, видя такую охрану, не решился напасть на нас. Спасибо ещё раз. Располагайся, Ерофей, со своими людьми в моём подворье. Предлагаю из уважения к государевым людям. А насчёт дальнейшего пути решайте сами.

Хабаров и его спутники решили отдохнуть в Вологде несколько дней. Посетили большой собор, названный Софийским, увенчанный внушительным пятиглавием. Собор был построен ещё при Иване Грозном и повторял основные контуры Успенского собора Московского кремля.

Служба в соборе давно закончилась, когда Хабаров со спутниками вошёл под его своды. К посетителям подошёл худой долговязый причетник с бородкой клинышком, в тёплой рясе на вате, что было как раз кстати в холодном, неотапливаемом соборе.

— Что-то не припомню вас, православные, — произнёс причетник.

— А мы нездешние. Издалека.

— Вижу это. Что ж, осмотритесь пока. Наш храм расписывали знатные живописцы. А первым среди них был Дмитрий Григорьев сын Плеханов. Он с ватагой помощников выполнил эти росписи. Вон, поглядите, как он Страшный суд изобразил. Видите трубящих ангелов? На оглушительные трубные звуки ангелов откликаются и грешники, и праведники. Перед праведниками открываются ворота рая, а грешников ожидают страшные муки ада. — Причетник хотел было рассказать ещё что-то, но вовремя остановился и, перекрестившись, сообщил: — Завтра служит сам владыка Симон, архиепископ Вологодский и Белозерский, в услужении всего клира. Приходите.

Попутных обозов, направляющихся в сторону Великого Устюга, всё не было. Хабаров был вынужден обратиться к вологодскому воеводе. Тот, выслушав Ерофея Павловича, отдал приказ подьячему:

— Отыщи лошадей государевым людям. Моё распоряжение, чтоб без задержки были лошади. — Посмотрев в сторону удалившегося подьячего, воевода спросил у Хабарова: — Откуда и куда путь держите?

— Навещали Первопрестольную по делам службы. А возвращаемся к постоянному месту службы, в Илимск. А прежде довелось служить на Амуре, великой реке.

— Это где ж такие диковинные места?

— А считай, батюшка, что на краю света.

— А сам-то откуда родом?

— С Сухоны.