Андрей Караулов - Русский ад. Книга первая

За что им, коренным народам, платить, если их рыба и оленина пять раз протухнут, пока доставят их в те города, где есть хоть какой-то покупательский спрос? И они (плечо перевозки) станут, в итоге, золотыми, то есть тоже сгниют… в конце концов?..

Пусть уезжают, рассудил Гайдар.

Глупо жить там, где жить нельзя.

Куда поедут коренные народы? Где им ставить свои чумы? Кто их ждет? В какой стороне?

В конце концов зарплату в Эвенкии стали выдавать, но как? Точнее, чем?.. Кому рыбой (вместо денег), хотя здесь, в Эвенкии, все рыбаки, кому пилами, кому занавесками на окна, кому гробами…

Хорошо если зарплату выдавали навозом; гроб, конечно, полезная вещь, но навоз для хозяйства все-таки лучше.

Этот факт особо отмечен в новейшей истории страны: в 1992 году в ряде населенных пунктов Российской Федерации зарплату и пенсии гражданам выдавали говном.

Новая российская валюта. Гроб или навоз как официальный (государство платит!) эквивалент денег. Расчет хороший, точный — при такой жизни кто от гроба откажется?

— А как же старики… как? — орали наперебой Попцов и Полторанин.

— Они умрут, — чмокал губами Гайдар.

Хорошо хоть, Гайдар всегда слово держал. Если скажет — обязательно сделает. Но упрям — хуже ишака. Если заупрямится — баста, оглоблей не перешибешь!

Под видом капитализма Гайдар и Чубайс запустили в России процесс строительства идиотизма. И идиотизм, надо отметить, был построен очень быстро.

Когда Гайдар отпустил цены, министр внутренних дел Ерин ежедневно, начиная с 7 января 1992 года, сообщал правительству: «Групповых нарушений общественного порядка в связи с либерализацией цен не зарегистрировано».

В самом деле — народ безмолвствовал.

Ни одного митинга, никаких протестов…

Власть — успокоилась. Опасность, любую опасность, Ельцин чувствовал кожей. Просто гландами, если угодно. Убрать Гайдара, убрать Бурбулиса… — наобещали, понимать, Президенту… — а как убрать-то? Россияне и правда ошалели: чем хуже они живут, тем громче кричат, что страну от нищеты может спасти только Гайдар.

Вот уж действительно: чем хуже человеку, тем хуже он соображает. Кто же такие «мы, русский народ»… на самом /юле? Если бы в сороковом, когда Гитлер уже залил Европу кровью, Иосиф Сталин — вдруг — заключил бы с ним, с Гитлером, политический союз против Черчилля и Рузвельта (пакт Молотова — Риббентропа, кстати говоря, был тому как бы предтечей), то есть если бы Сталин (допустим эту мысль) рискнул бы создать с Гитлером как бы одно государство, новую фашистскую антицивилизацию… — послушайте, Советский Союз, наши народы, с удовольствием рукоплескали бы Гитлеру, ибо объединиться с Гитлером, с Германией приказал учитель, товарищ Сталин!

За неприятие пакта — сажали. В лучшем случае — выгоняли с работы. Но массовых протестов не было. В СССР их вообще не было — массовых протестов (если не считать восстание зэков в лагерях, когда приходилось использовать артиллерию и боевую авиацию).

Вячеслав Михайлович Молотов (Скрябин) часто рассказывал эту историю. В Туруханском крае, где Сталин отбывал ссылку, у будущего вождя всех времен и народов была интимная подружка — Лидия Перепрыгина. Говорят (и пишут), что Сталин прижил с ней сына. Внебрачных детей у него было двое: один из них, Константин Кузаков, сделает большую карьеру в системе Гостелерадио СССР.

Возвращаясь в Курейку рано поутру, где полиция (на казенные деньги, естественно) снимала для Джугашвили комнату в деревенской избе, будущий вождь всех времен и народов видит: по льду через Енисей переправляются подводы. Мужики, женщины и человек двадцать ребятишек-мал мала меньше.

Лед тонкий, поздняя весна… — подводы тонут, медленно, на глазах уходят в воду.

Крики, истерика, в полынье кровь. Мужики не спасают детей и женщин — нет, они спасают только лошадей, с силой вытаскивая их на лед.

Сталин скинул сапоги и кинулся к полынье. Велик Енисей в этих местах, не успел он, припозднился. На льду — только мужики, лошади и трупы.

— Вы ч-что д-дэлае-те? — орет Сталин. — Дэти… дэти утопли!

— Э, мил человек, ты, видать, нездешний, — усмехнулся кто-то из бородачей. — Ты, брат, запомни: детишков мы скока хошь нашлепаем… а ты попробуй лошадь в Сибири купи!

Логика? Логика!

Народ, который не ценит собственную жизнь, не заметит и ГУЛАГ — Сталин это знал.

Придумала Россия образ русского человека. И сама в него поверила.

Точнее, не Россия. Интеллигенция.

Сталин убивал, страна пела ему осанну. Гайдар морил голодом (тоже убивал в конечном счете), страна сходила с ума от счастья — демократия!

Ночи в Кремле — страшные. Какие-то очень-очень черные.

Гробы кругом. Потому и страшно.

У Ельцина был детский страх перед покойниками.

— Да, зубы показать, зубы… ш-шоб все вздрогнули, понимать… так замутить в Москве, ш-шоб сам Иван Васильич, царь, от ужаса во гробе содрогнулся! Короче, нужен мятеж. Война нужна. На сутки. На двадцать четыре часа, но именно война!..

С трансляцией по телевидению. На весь мир, понимашь! Пусть все, все видят: ему, Президенту России, бросили вызов «черные полковники». Вместе с коммунистами. Но как, как их завести… вот вопрос! Где тот бикфордов шнур, который давно полагалось бы всадить прямо в их чертовы задницы? И так закрутить — пусть запылает все, пусть будут и страх, и кровь.

Начинать надо с Руцкого. Да, — «черный полковник», враг реформ.

Враг «божьей милостью…»

Для начала надо выкинуть его из Кремля. Отобрать кабинет! Кто сказал, что кабинет вице-президента должен находиться именно в Кремле?

Руцкой кинется к Хасбулатову, в Белый дом. Тогда-то все и начнется!

Других адресов у него нет.

Два лагеря: Кремль и Белый дом; Президент (демократы) и коммунистический парламент во главе с Руцким: военные против Президента-реформатора. Как в Чили когда — то. И он, Борис Ельцин, в каске и с автоматом. Вождь, который презирает смерть…

Самое главное — прямой репортаж во все уголки планеты! Президент-демократ Борис Ельцин лично ведет демократические отряды на штурм Белого дома, где окопалась недобитая советская военщина.

(Пометка в дневнике Президента: «Макашов. Больше идио-тизьма!» Ельцин писал с ошибками, как умел, тридцать-сорок ошибок, не считая запятых, на каждой странице текста.) Люди идут… чтобы отдать жизнь за Президента — отца нации, Президента-реформатора, за народного заступника…

И красиво, черт возьми (при минимальном риске). Москва — сытый и богатый город, один из самых богатых в Европе. Москва в любом случае его поддержит! Хасбулатов — чеченец. Никогда Россия не пойдет за чеченцем. Россия пошла за Сталиным, но то был Сталин, а это Хасбулатов, — есть разница?

Или — Руцкой. (Пометка в дневнике Президента: «Важжно покозать его еврейские корни».)