Александр Филичкин - На подступах к Сталинграду

Павел простился с пятью пехотинцами, с которыми познакомился возле кургана. Взял у Олега пачку солдатских книжек, что они собрали в лесу и возле станицы. Крепко обнялся с приятелем, с которым они столько вместе всего пережили, и, понурившись от большого расстройства, вернулся в кабину.

Шагнул к дверному проёму и поднял голову от подножки. Увидел, что в машине кто-то сидит. Присмотрелся и понял, что это раненный в плечо «особист» в пыльной синей фуражке.

Парень невольно напрягся. Взглянул на погоны сержанта госбезопасности и вспомнил, что этот чин равен армейскому лейтенанту. На коленях попутчика лежал автомат «ППД», но не с рожком, как у солдат капитана, а с круглым диском на семьдесят с лишком патронов.

Не зная, как обращаться к такому соседу, парень просто спросил:

– Разрешите начать движение?

– Давай вперёд, рядовой, – приказал пассажир из грозного ведомства.

Павел завёл двигатель и тронулся с места. Около километра пути он ехал по просёлку, обе обочины которого были завалены разбитыми и сгоревшими грузовиками, тракторами и сельскохозяйственными машинами. Телег с мёртвыми лошадьми и разбросанными вокруг пожитками здесь тоже оказалось достаточно.

Миновав полосу уничтоженной техники, «полуторка» попала на узкий мост, похожий на тот, что их «дивизионка» защищала возле станицы. Деревянный настил был местами пробит осколками разных размеров, а в двух местах виднелись круглые дыры от бомб.

Каким-то чудом они не взорвались. Прошли сквозь подгнившие доски и канули в реку. Увязли в глубоком илистом дне, где и пропали бесследно. Что было и к лучшему.

До самого вечера Павел вёл грузовик по безводной степи, и никто им не встретился и не нагнал. Так и двигались дотемна в одиночестве. То ли наши войска уже все отошли к Сталинграду, то ли их здесь не имелось совсем, думал парень, крутя тугую баранку.

Иногда на пути встречались заслоны из нескольких советских солдат, стоящих в основном на развилках просёлков. Они тормозили машину. Залазили в кузов и проверяли, нет ли там диверсантов или, ещё того хуже, «своих» дезертиров. Увидев, что в кабине сидит «особист», они козыряли. Вежливо объясняли, как лучше проехать, и желали спокойной дороги.

Ближе к ночи машина въехала на невысокий пригорок, и перед Павлом открылась панорама огромного города. Он тянулся вдоль Волги вправо и влево так далеко, что казалось, ему не будет конца.

Громады кварталов мрачно темнели обожжёнными стенами. Тут и там виднелись всполохи огромных пожаров, бушевавших, как огромные смерчи. Гремели отдалённые взрывы, доносившиеся с русла реки, а также с северных и южных окраин.

Павел ещё не знал, что его машина одна из последних, что прорвалась к осаждённому Сталинграду. Что в городе идут такие ожесточённые уличные бои, в которых обычный солдат живёт всего трое суток. Но ему повезёт, и он продержится почти пять полных дней и ночей.

В завершение этого огромного срока он попадет на батарею зенитных орудий, стоящую возле главного корпуса тракторного завода. Получит серьёзное ранение в грудь. Будет перевезён через Волгу под ураганным обстрелом фашистов и окажется в городе Куйбышеве. Недалеко от своей малой родины.

Он очень быстро поправится. Вновь встанет в строй и с боями дойдёт до Берлина. Закончит войну в центре логова Гитлера. Вернётся с победой домой и доживёт до старости в своей любимой деревне, носящей странное имя – Домашка.

11.07.2017