Валериан Торниус - Вольфганг Амадей. Моцарт

В сочельник днём Моцарт, успев одолжить у Пухберга очередные триста гульденов, исполняет её на клавире перед купцом и Йозефом Гайдном. Пухбергу музыка очень нравится своей мелодичностью; слушая её, он никак не может понять, почему человек с таким божественным даром не получает от высокопоставленных особ вознаграждения, позволившего бы ему отрешиться от материальных забот? А Гайдн, наслаждающийся как гурман множеством гармонических и мелодических вкусностей, мысленно досадует: ну почему надо проматывать свой талант, решая задачи отнюдь не первостепенной важности?

Когда Моцарт поворачивается к своим слушателям, Пухберг поднимается и говорит:

— Я благодарю вас, дорогой брат, за полученное мною несравненное удовольствие. Теперь я на премьере буду, как говорится, во всеоружии.

А Гайдн лишних слов терять не привык. Он коротко замечает:

— Напиши ты одного «Дон-Жуана» — с тебя этого за глаза хватило бы!

Двадцать шестого января 1790 года, накануне тридцатипятилетия Моцарта, «Cosi fan tutti» ставят на сцене «Хофбург-театра». Композитору постановка не нравится. За исключением озарённого Бенуччи в роли Гуглиельмо, остальные певцы его не устраивают, особенно Феррарези, лишённая малейшего актёрского таланта. А публика принимает оперу превосходно, венские весельчаки и гуляки не нарадуются: «Наконец-то настоящая карнавальная опера!» Но карнавальные радости перечёркиваются прискорбным событием: император Иосиф II, болевший с осени, двадцатого февраля умирает от воспаления лёгких. Из-за траура при дворе «Cosi fan tutti» с репертуара, естественно, снимают, а когда оперу через несколько месяцев возобновляют, число представлений не превышает десяти.

Смерть императора ставит Моцарта перед новой проблемой: будет ли благосклонен к нему наследник престола, брат умершего великий герцог Леопольд Тосканский? И вспомнит ли он о нём вообще после памятной встречи двадцатилетней давности во Флоренции?

Несколько месяцев он проводит в состоянии мучительной неизвестности, между надеждой и отчаянием, вынужденный, ко всему прочему, то и дело прибегать к займам у Пухберга, чтобы оплатить самые срочные долги, не рассчитывая на большие поступления в обозримом будущем.

В начале весны как будто загорается огонёк надежды. Свитен обещает походатайствовать за Моцарта перед императором, чтобы тому дали освободившееся место второго придворного капельмейстера. С этой целью он просит поддержки у эрцгерцога Франца. Однако ожидание оказывается тщетным. На первых порах император Леопольд вообще никакого внимания музыке и театру не уделяет. Он просто-напросто всё оставляет по-старому; оклад придворного композитора Моцарту выплачивается регулярно, но не повышается. Материальное положение семьи Моцартов ухудшается с каждым месяцем. Он уже не знает, к кому обратиться за помощью. Совсем недавно Вольфганг Амадей хотел было совсем отказаться от платных уроков, чтобы целиком посвятить себя творчеству, а теперь мечтает набрать побольше уроков. Сейчас у него их двое: Зюсмайер, который сам нуждается и способен платить сущие гроши, и Магдалена Хофдемель, с которой он вынужден продолжать занятия в счёт долга её мужу. Тереза фон Траттнерн и князь Лихновски к тому времени уроков у него больше не берут. «Я готов давать уроки восьми школярам — постарайтесь подыскать для меня подходящих», — пишет он в полном отчаянии Пухбергу. Но ни его усилия, ни попытки других приятелей помочь Моцарту к успеху не приводят.

Состояние здоровья Констанцы требует повторного лечения на водах. Ему самому не помешал бы продолжительный отдых: летом он два раза серьёзно хворал. Эти атаки он успешно отбил, но чувствует себя до того вялым и немощным, что опасается, как бы при очередном вражеском приступе не сдаться без боя. Лёгкие у него всегда были слабыми, а постоянная борьба за существование силы его основательно подтачивает.

Но всё это пустяки, лишь бы его Штанцерль, лишь бы его «любезная жёнушка» выздоровела! Состояние здоровья Моцарта настолько настораживает безотказного кредитора Пухберга, что при виде такой нужды он предлагает ему значительную сумму: хватит и Констанце для поездки в Баден, и самому Моцарту на некоторое время. А с возвратом долга Пухберг обещает не торопить...

Моцарт несколько раз навещает Констанцу в Бадене, но остаётся у неё ненадолго. Он нервничает, торопится обратно в Вену: а вдруг за время отсутствия он что-то упустит? До него доходит слух, что коронационные торжества назначены на осень во Франкфурте и что Сальери с целым штабом музыкантов будет сопровождать туда императора.

Ему тоже должны предложить отправиться во Франкфурт — эта мысль как будто лежит на поверхности. И в этом будет его спасение! Помимо всего прочего, ожидается приезд сестры императора Леопольда и его свояка, королевской четы из Неаполя. Его просто не посмеют забыть ввиду таких торжеств!

И действительно, королевская чета прибывает в Вену в середине сентября. Но никакого приглашения к музицированию во дворце он не получает. Зато узнает от кларнетиста Антона Штадлера, для которого прошлой осенью написал прекрасный кларнетный квинтет, что будет исполнена симфония Гайдна и что король пригласил Йозефа в Неаполь и дал большой заказ.

В первый раз в жизни он испытывает ревность по отношению к своему другу и соратнику. А когда в завершение всего выясняется, что на торжества ожидается новая постановка «Аксура» Сальери, его недобрые чувства к извечному сопернику и недоброжелателю находят выход в припадке ярости.

Чтобы выговориться, он бросается к барону Вальдштеттену и со слезами в голосе признается в испытанном им позоре:

— Теперь я точно знаю, почему мне не удаётся и не удастся сделать карьеру в Вене — музыкой у нас командует этот итальянец! Сальери мой смертный враг! Он виноват в том, что меня здесь не ценят. Если бы он мог, он отравил бы меня!

Вальдштеттен, по своему обыкновению, с отеческим терпением увещевает Моцарта и даже пытается несколько выгородить Сальери: после того что он о нём слышал, ему трудно заподозрить этого человека в бесчестном поступке и клевете. Более того, насколько ему, Вальдштеттену, известно, положение Сальери при дворе непрочно, он даже подумывает об отставке.

— Он — и в отставку? — с презрением в голосе откликается Моцарт. — Да я скорее поверю, что наша планета разлетится на куски. Уверяю вас, любезный барон, за всеми махинациями, в результате которых меня не берут а поездку, стоит он, и никто другой. Ничего, поеду во Франкфурт за свой счёт. Я докажу этим господам: Моцарт ещё жив!

Это не случайная прихоть, родившаяся в минуту возбуждения, такое решение им принято загодя. Правда, пока он не знает, как приведёт его в исполнение — всей наличности у Моцарта пятьдесят гульденов, остальные деньги он отдал Констанце. Но своего он добивается. Для чего прибегает к средству, которым ни разу прежде не пользовался: он берёт ссуду в тысячу гульденов под пять процентов годовых, подписав закладную на свою мебель.