Иван Жигалов - Командарм Дыбенко [Повести]

…Среди старших морских офицеров были и передовые люди, считавшие происшедшие в России революционные перемены исторической неизбежностью. Принадлежал к ним и капитан 1 ранга Модест Васильевич Иванов. Уезжая 27 октября из Гельсингфорса, Дыбенко направил ему телеграмму: «Центробалт выдвинул Вашу кандидатуру в Верховную комиссию коллегиального министерства…» Через два дня, 29 октября, Иванову вручили телеграмму за подписью В. И. Ленина: «Модесту Иванову. Капитану I ранга. Гельсингфорс. Просим немедленно приехать в Петроград, Смольный. Председатель Совета Народных Комиссаров Ульянов (Ленин)». 9 ноября нарком Дыбенко в своем кабинете беседует с Модестом Васильевичем.

— Я о вас говорил Владимиру Ильичу. Думаю, что с вами мы сработаемся.

— Да, Председатель Совета Народных Комиссаров обо мне знал. Даже поинтересовался, как семья себя чувствует, ведь жена и дети во фронтовой Гатчине. — После паузы: — Сильное впечатление осталось у меня от встречи с Владимиром Ильичем, — продолжил Модест Васильевич. — С Лениным как-то легко общаться, даже впервые встречая его. Знаете, что Владимир Ильич спросил? Социалист ли я. «Липовый я социалист», — сорвалось с языка. И верно, какой я социалист? А Ленин снова задает вопрос: «Но во всяком случае вы же читаете газеты? Интересуетесь развертывающимися событиями?» Ленин рассмеялся. Я почувствовал себя так, будто мы давным-давно знакомы…

— Прошу прощения, что перебиваю, — вступил в разговор сидевший у окна Вахрамеев. — Нас, моряков, делегатов II съезда Советов, тоже поразило умение товарища Ленина ко всем подойти просто, как к равным. В комнату, где мы совещались, решали, как быть с Центрофлотом, переметнувшимся к врагам революции, вошел Владимир Ильич. Я попросил его дать конкретные указания. «Вас тридцать пять человек. Коллективный ум! — сказал он. — Вы лучше нас знаете, чем живет флот. Решайте, как подсказывает революционное сознание». Центрофлот был распущен. Среди делегатов возник спор. В. И. Ленин слушал нас внимательно, а потом предложил вместо обанкротившегося Центрофлота создать новый орган. «Флотские делегаты съезда как раз и являются подлинными выразителями воли революционных матросов. Новый орган можно будет назвать, например, Военно-морской революционный комитет».

«Правильно!» — дружно заговорили делегаты. Тут же избрали состав комитета, меня — председателем.

После небольшой паузы опять заговорил Иванов:

— Так вот, когда я сказал, что не только интересуюсь, но являюсь участником происходящих событий, Ленин спросил:

«Но вы, надеюсь, против правительства Родзянко, Керенского и тому подобных?»

«Вообще я против всякого правительства, которое в борьбе со своим народом опирается на штыки», — ответил я.

«Не правительство, а народ будет теперь штыками защищать завоевания революции», — сказал Владимир Ильич. И предложил мне принять командование всеми морскими силами Петроградского округа. Я ответил:

«Идет война с Германией, я командир, моя бригада крейсеров на боевых позициях. Наверное, мое место там».

«Где вы остановились?» — поинтересовался Ленин.

«В Военно-морском революционном комитете, в Адмиралтействе».

Владимир Ильич одобрил:

«Это отлично, что вы именно там остановились. Пока не уезжайте, я дам вам знать».

— Ответ вам известен, — сказал Дыбенко. — Декрет Совета Народных Комиссаров о вашем назначении подписали Ленин и Антонов-Овсеенко 4 ноября, будем работать вместе. Поезжайте в Гатчину, заберите семью и поселяйтесь в Адмиралтействе, в министерской квартире.

— Я полагаю, Павел Ефимович, она предназначена вам.

Дыбенко рассмеялся:

— Зачем она мне? Там комнат не меньше, чем кают на линкоре «Республика»! У вас семья. А мне одному с матросами в казарме хорошо. Могу поселиться и в «Астории», там у меня есть комната. Одним словом, Модест Васильевич, приглашайте на новоселье…

18 ноября Дыбенко принял еще одного «просоленного» моряка — вице-адмирала Андрея Семеновича Максимова. Уволил-таки Керенский с флота ненавистного ему «адмирала революции» и любимца матросов, запретил выезжать в города базирования Балтийского флота — Петроград, Кронштадт, Гельсингфорс. Опальный адмирал жил в Москве. Как только образовалось Советское правительство, обратился с просьбой предоставить ему «посильную работу в военно-морском ведомстве». Дыбенко вызвал Максимова в Петроград. Андрей Семенович стал вторым помощником морского наркома возглавил интендантское хозяйство, а комиссаром назначили матроса-большевика Василия Марусева.

Изъявил желание служить Советам и контр-адмирал Альтфатер. Назначение на должность начальника Главного морского штаба он принял с радостью…

В Адмиралтействе дела налаживались. А вот из Главной базы поступали тревожные вести. Командующий Раз-возов и совет флагманов заявили, что они признают «только министра Временного правительства Вердеревского». Враждебно встретили они прибывшего в Гельсингфорс управляющего морским министерством Иванова. Его поддержал только капитан 1 ранга Ружек. «Я со своей стороны считаю необходимым остаться на своем месте, поступок же отказавшихся считаю недопустимым», — сказал он.

Вернувшись в Петроград, Иванов доложил обстановку в Главной базе. Дыбенко слушал и мысленно прикидывал: «С Развозовым, видно, придется расстаться. Кого вместо него назначить? Вице-адмирала Максимова матросы с радостью примут, офицеры — нет, они не простили и не простят ему „бегства к большевикам“. Контр-адмирала Альтфатера? Он нужен в Морштабе. Капитана 1 ранга Иванова? Флагманы объявят бойкот. Капитана 1 ранга Ружека? Ему можно доверять, только слишком уж он деликатный, мягкотелый. И все же придется на нем остановиться. Дадим в помощь зубастого комиссара-большевика, и дело пойдет».

— Пять часов «беседовал» с флагманами, — продолжал Иванов. — Признали новую власть, как говорят дипломаты, де-юре, да и то неохотно.

— Измором взяли, — невесело подытожил Дыбенко. — Знаете, Модест Васильевич, что сказал мичман Павлов под Гатчиной после разгрома войск Керенского — Краснова? «Пока мы с вами живы, пока жив Балтийский флот, не умрет революция!» Здорово! — Дыбенко вышел из-за стола, подтянутый, решительный. — Заставим флагманов подчиняться Советской власти! Не пожелают — скатертью дорога! Обойдемся без саботажников. Прошу вас, Модест Васильевич, изложите коротко о делах в Главной базе. Пишите от руки, в одном экземпляре.

Иванов вздохнул:

— В период русско-японской войны 1904–1905 годов Степан Осипович Макаров горько изрек: «В России адмиралов много, а флотом командовать некому».

— Нынче положение не лучше, — перебил Дыбенко. — И тем не менее мы обязаны предложить Совнаркому достойного человека на пост командующего Балтийским флотом!