Иван Жигалов - Командарм Дыбенко [Повести]

27 февраля прибыл в дивизию еще один гость, теперь уже из штаба армии. Им был Федор Дыбенко.

— Рад за тебя, Павлуша, — сказал Федор, обнимая брата. — По всему фронту гремит ваша Первая Заднепровская. Прибыл к тебе по приказанию товарища Антонова-Овсеенко; он передает тебе и твоим ближайшим помощникам революционный привет и пожелания, как говорят моряки: так держать! А поручил он мне изучить опыт вашей дивизии, чтобы распространить его на весь Украинский фронт.

— За привет и пожелания спасибо, — ответил Дыбенко-младший. — Ну а что же касается опыта, пожалуйста, изучай…

Три дня пробыл Федор Дыбенко, знакомился на «выборку» с отдельными подразделениями. И остался доволен.

Во время ужина, рассматривая выстроившиеся по всем стенкам комнаты огромные сейфы, Федор спросил, обращаясь к брату и Коллонтай:

— И много у вас там драгоценностей? Свои храните или всей дивизии?

Супруги жили в помещении бывшего коммерческого банка, занимали большой и светлый зал, уставленный сейфами. Павел подошел к одному, открыл.

— Александра Михайловна в этой стальной махине хранит свое барахлишко, а я в том, что в простенке… Расскажи, Шура, о «грамотных ребятах», посланцах батьки Махно…

— Кто бы мог подумать, что начальник передовой дивизии Красной Армии, знаменитый Дыбенко… иногда впадает в детство, — с серьезным видом заговорила Александра Михайловна. — Решил ваш братец позабавиться, поиграть вот этими колесиками. — И Коллонтай рассказала довольно забавную историю.

Как-то вечером крутил Дыбенко колесо запора то в одну сторону, то в другую, прислушиваясь к музыкальным щелчкам, и вдруг механизм сработал, дверь заперлась, а там все вещи Коллонтай. Как быть? В дивизии не нашлось ни одного специалиста, который мог бы вскрыть сейф. Обратились за помощью к Махно. Прислал батька трех молодцов. По всем правилам представились, осмотрели сейф; один, видно самый опытный, медвежатник, произнес какое-то заклинание, не то «сейф-на-бати», не то «сейф-на-мати», попросил Дыбенко и Коллонтай отвернуться: «Секреты ремесла храним в тайне». Минут через десять — пятнадцать тяжелая дверь открылась. «Принимайте, начальники, работу. Если понадобимся, позовите, прибудем моментом!»

— Вот, братец, как бывает! — воскликнул Дыбенко.

— Что у тебя недавно в Орехове произошло? — поинтересовался Федор. — Читал у Антонова-Овсеенко донесение Скачко.

Павел рассказал обычную для тех лет историю. Появившаяся в районе Орехова банда анархистов устраивала разбойничьи набеги на местные Советы, убивала советских и партийных активистов, грабила население. Александровский исполком и военком направили на усмирение распоясавшихся бандитов красноармейский отряд, а он в полном составе переметнулся на сторону анархистов.

— Вот и пришлось вмешаться, — продолжал Дыбенко. — А бойцы все на полевых занятиях. Поднял в ружье инженерный батальон, сам сел в броневик. Ударили так, что от налетчиков пух полетел. Теперь во всей округе спокойно. Так что, братец, приходится и готовить дивизию к боям, и, как видишь, ликвидировать банды.

— Бандитов расплодилось много, — сказал Федор. — Атаманы, батьки, даже матки командуют отрядами. Вот и мне угрожают. Получил предупреждение: если не вернусь к петлюровцам с повинной, обещают изрубить на куски или повесить вниз головой…

Всю ночь братья просидели: вспоминали родных, друзей, радовались, что с фронтов поступали хорошие вести: освобождена Левобережная Украина, Центрально-Черноземная область, часть Уфимской и Оренбургской губерний.

Павел просил Федора передать Антонову-Овсеенко, что Первая Заднепровская к боям готова и ждет приказа. Прощаясь, посоветовал брату помнить об угрозах.

— Враги на все способны. Не теряй бдительности, смотри в оба. Один далеко не отлучайся без охраны.

Не думали братья, что видятся последний раз.

В своих воспоминаниях Антонов-Овсеенко пишет: «Вторая бригада Заднепровской дивизии была лучшая, наиболее дисциплинированная и наиболее стойкая из составных частей дивизии».

Не только за опытом приезжали начальники и их уполномоченные в 1-ю Заднепровскую, но зачастую проверять поступившие жалобы, большинство несправедливых, клеветнических, злопыхательских, вызванных решительными действиями Дыбенко по искоренению расхлябанности, анархии, по установлению крепкой дисциплины и воинского порядка. Особенно недовольны были махновцы и григорьевцы. Вот и писали жалобы в самые высокие инстанции. Командующему Украинским фронтом Антонову-Овсеенко приходилось на эти жалобы отвечать.

Вот два таких ответа:

«Председателю ВЦИК т. Свердлову.

Наркомвоен Украины т. Подвойскому.

Управляющему делами Временного Рабоче-Крестьянского правительства Украины т. Грановскому.

На запросы о действиях командующего 1-й Заднепровской дивизией отвечаю:

…3) На заявление тов. Майзеля.

Считаю совершенно недопустимыми голословные обвинения вроде „в штабе его (Дыбенко) немало темных личностей, отчетность, кажется, в штабе не ведется“ и т. д. Полагаю, что это обывательское, а не революционное отношение к делу. Комгруппы Скачко будет предписано строжайшее расследование.

4) Слухи и разговоры о противосоветских выступлениях т. Дыбенко им опровергаются самым категорическим образом. Газету „Боец за свободу“ ведет ответственный редактор, присланный РОСТА, т. Астахов и редакционная коллегия из одних коммунистов. За газету отвечает политком Клейтман (Клейтман 21–27 февраля 1919 года исполнял обязанности военного комиссара 1-й Заднепровской стрелковой дивизии. — И. Ж .). В газете нет ни одного выпада против Советской власти, но, напротив, есть упреки Екатеринославскому исполкому за попустительство левым эсерам.

Распоряжением тов. Дыбенко 21 февраля арестованы 5 человек боевого штаба левых эсеров (два из них убиты при вооруженном сопротивлении) и 7 анархистов (двое из отряда Махно), аресты производились по просьбе исполкома принять меры. Еще раньше, при вступлении в Екатеринослав 27 января, закрыта левоэсеровская газета „Борьба и труд“ и арестованы девять левых эсеров.

По заявлению исполкома Нижнеднепровска 23 февраля был убит левыми эсерами председатель исполкома; т. Дыбенко арестованы 18 левоэсеров, 4 убиты.

С исполкомом происходят трения из-за поблажек со стороны исполкома анархистам и левым эсерам, в „Известиях“ публикуют извещение о лекции Барона „Советская власть и анархизм“, а за пять минут до начала лекции ее запретили, и Дыбенко просили разогнать оружием собравшуюся толпу… К Григорьеву посланы люди для переорганизации его отрядов. Но Григорьев подчинен Дыбенко только несколько дней. Выезжая в Екатеринослав, соберу дополнительные сведения.